Крестовый поход против субботы

Сей сказ стоит начать со вчерашней моей истерики на тему кучи конспектов по истории литературы.. потому что именно это и привело к последующим событиям:
Что такое конспект? Это выборка необходимого на память из текста, шпаргалка, памятка... Но никак не самый главный показатель знаний. У нашей преподавательницы - наоборот. Поэтому, вместо чтения текстов, мы пишем эти манускрипты. Но в этот раз она превзошла саму себя - попробуйте прочитать за неделю 4 романа,написать 9 конспектов и приготовиться к остальным парам, и вы поймете, почему я сегодня всем напоминала панду...
Романы я так и не прочитала, к урокам на субботу - не приготовилась.. зато написала конспекты! И, вполне может быть, я-таки получу автомат... А это уже гора с плеч. Да и на остальных парах смогла выкрутиться... Даже удивительно! Но что-то я совсем разнылась!
Старею, что ли?

@темы: нытье

---

Стихоплетство возвращается

Разрозненная компоновка стихов, написанных примерно в течение этого полугода... и в этот раз часть из них получилась слишком уж личной(( Увы!

Если вас не напугало ничто из вышеперечисленного....

***
Я волхв из далекой забытой страны,
И многое ведаю я,
Заветы я помню святой старины,
Живу, их надежно храня.

Мой посох увит ярко-алым плющом,
А волосы белы как лунь,
И шрамы укрыты дырявым плащом –
Развалится, ветер лишь дунь.

Брожу по дорогам, смотрю я на мир,
Но вижу я только одно:
Людей увлекает лишь праздничный пир,
Но чужд для них яростный бой.

И долго бродить мне придется теперь –
Путями ушедших богов –
«Кто корни забыл, тот не лучше, чем зверь», -
Ответит бродяга и волхв.

Кто корни забыл, тот не знает свой род,
Не помнит родительских лиц,
Тот с легкостью бросит свой кровный народ,
Падет пред чужими он ниц.

Кто корни забыл, тот забудет про честь,
На близких разинет свой рот,
Забывших про узы теперь и не счесть,
Не счесть их топочущих ног.

Я помню, как кровь проливалась рекой
И тризну великих князей –
Я помню, как хмель княжьей щедрой рукой
Разлился по чашам людей.

Я помню, как цепи, подобно ярму,
Стянули нам горло и плуг,
Но мы никогда и уже никому
Не спустим подобное с рук.

Я помню как грохот из пушек царя
Врагов изгонял из земель,
И, как просвещение слепо даря,
Сказал иноземцу: «Владей!»

Я помню, как город, родной точно мать,
Пылал и трещал от огня –
Наш дух и тогда не случилось сломать
При помощи стали меча.

Нас пламенем жгли – мы тушили слезой
И песней смягчали печаль.
Рабами клеймили – мы бурной грозой
Тогда устремлялися вдаль.

Как варвары жили и как короли.
Как пленники рвались из пут –
Кто память хранит, помнит предков своих,
Того никогда не согнут!

Предсмертная песня волка.
Заросли жгучей крапивы
Хлещут росой по бокам
Волка со шкурою сивой,
Стеблями бьют по глазам.

Облако пара из пасти
Рвётся, а горло горит –
Шкуру спалили напасти,
Терньями лоб был увит.

Вздох вперемешку со кровью
След свой оставит в снегу,
Шея зажата ладонью,
Лапы стянули к седлу.

Взгляд свой тяжелый и желтый
Бросил на шкуры зверей –
Шубою станет волк гордый,
Детище вольных полей.

Но прежде смерти прихода
Песню споет на конец,
Песню последнего воя,
Кровью окрасив свинец.

***
Пусть сгорит в священном пламени
Память самых последних лет,
И истлеет ткань на знамени,
Потеряет герб свой цвет:

Как пожар сжигает дерево,
Но корней не повредив,
Так в душе всё станет зелено,
Несмотря на злые дни.

Перед зимой.
Всё искрится первозданным золотом,
А земля, измученная голодом,
И вздохнет печально под льдом колотым,
И затомится за зимним холодом.

И задышит грудью полною весной,
Сгонит талый лед стремительной водой,
Как из раны выпускают яд и гной;
Соки затекут под крепкою корой.

А до той поры ты спи, земля родная,
Пусть приснится лето красное в цвету,
Пусть проходит быстро осень золотая,
Не забыв забрать кусачую зиму.

Заявление эльфа.
Эх, судьба моя, судьбина,
Что ж ты эльфом уродила?
Много плюсов здесь, не спорю,
Только минусов поболе:

Остроухость – это раз!
Вот не веришь – лишь за час
Сотня деток удлинила
Уши мне до полумили!
Долговечность – это два!
Мне кассирова рука
Всё билет не отдает:
«Мама ведь твоя придет?»
Светлый волос – это три!
Сколько басмой их ни три,
А итог всегда один –
Натуральнейший блондин!

Так что, автор, ты учти –
Муки эльфов ты почти,
Ведь герои мы труда –
Хоть голодных ртов орда, -
Мы работаем бессменно,
Встретишь в книге неизменно
Начинашек-авторят
Наших родичей отряд.
Пусть и Дивный мы народ,
Только бед невпроворот:
Что от жизни, что от книг –
Нам бы отдохнуть хоть миг!
Нет же! Родина зовет –
Вновь влезаем в переплет,
А там снова: зло, интриги
И собранье Злобной лиги…

Нет! Так больше не могу!
Баста! В отпуск ухожу!

***
Молитву твержу наизусть
Нездешним и древним богам,
Когда в моем сердце вновь грусть
Дает жизнь нелепым словам.

И хочется мне от стыда
Сгореть наподобье свечи,
Мне только б уже никогда
Не слышать в ушах: «Замолчи!».

Но Слово, древнее всех книг, -
И помнит его лишь земля. –
Вдруг скажет: «Открой же свой лик,
Пусть каждый полюбит тебя!»

***
Быть чистым, как белый снег,
Быть ясным, как четкий след,
Лететь, как теченье рек,
Гореть, словно первоцвет.

Не знать про рассвет и тьму,
Не знать про добро и зло,
Забыть, что должна кому,
Упасть на одно крыло.

Но может, кто даст ответ,
Я правду сказала иль бред?

***
Как мячик гоняют по зале –
Я бегаю также по кругу,
Как я живу в вечной опале –
Так мяч летит из руки в руку.

Он бьется о пол с постоянством,
Достойным упрямству осла –
Так мне в этой жизни неясно,
Иду с кем-то или одна?

Рука вновь огладит поверхность
Мяча, чтоб ударить потом:
Пугает меня неизвестность:
Играют ли мной как мячом?

Вновь катится мячик по полу,
И я вновь куда-то бреду…
Я вижу высокую гору,
Туда я, быть может, приду.

***
Я мудрец простоты и забывчивый гений,
Хоть не ведаю тайн мирозданья души,
Я живу для безумных, но правильных целей,
Я для мира живу, оставаясь в глуши.
Мне не надо искать хитроумных ответов,
Всё пытаясь раскрыть людям каждый вопрос,
Мне не надо давать лицемерных советов,
Но при этом шатаясь, как пьяный матрос.
Голос сверху не знает дороги ко мне,
И пытливые взгляды затылок не жгут:
Я лишь прутик, я – ветка, но ветру-судьбе
Не связать меня с помощью чьих-либо пут.

***
Я буду смеяться в лицо,
Пока не услышу ответа:
«По смеху узнать подлецов
Не сложно без лишних советов!» -

Но я улыбнусь и не дрогну –
Ведь страх мне совсем ни к чему:
«Мой хохот подобен здесь рогу,
Чтоб глупых призвать всех к уму».

***
Ещё одна пощечина по кругу
Дана была несмелым наглецом:
В другое время не поднял бы он руку
На человека с каменным лицом,
В другое время – сыпал бы поклоны,
И расточал бы лесть и похвалу,
И целовал подножия и склоны,
Где человек нашел себе тропу.
Оступишься – оскалит тут же зубы:
«Не идеал! Всего лишь ширпотреб!» -
Воскликнут красные от крови губы,
В чужую плоть вонзаясь, точно в хлеб.

Но человек не вздрогнет и не крикнет –
Он слишком горд, чтоб подарить хоть стон, -
Пускай он головой во сне поникнет,
Но тишину нарушит только звон.

***
Неужто зло так привлекает,
Что ум плывет, а в нем – туман,
Как демон душу приласкает,
Чтоб завтра ставить ей капкан?

А может, скучно быть хорошим,
Всем говорить: «Благодарю!» -
И твердо знать, что жребий брошен,
Века служить слугой царю?

Да нет, тут дело не в обёртке –
Скроить наряд легко любой, -
Узнать нельзя, что скрыто в свёртке,
Захочешь – что ж, его открой!

А что увидишь – промолчи,
(Недаром тайны укрывают
В шкафах под тусклый свет свечи),
Пускай и дальше сказки бают.

Милый мой принц…
Я люблю тебя, милый мой принц
За улыбку, походку лихую,
Полукружья пушистых ресниц
И насмешку такую незлую…

Но я знаю, довольно давно,
Что прекрасные принцы влюбленных
Забывают довольно легко,
Прочь уходят от них, ослепленных…

Я люблю тебя, милый мой принц,
Но, увы, мое сердце остыло –
Это чувство – лишь шорох страниц:
Нужно скрыться, пока не накрыло…

Но я знаю, довольно давно,
Кандалы без цепей существуют:
Не забуду тебя всё равно,
Хоть метели под окнами дуют…

Я люблю тебя, милый мой принц,
Но какой-то преглупой любовью,
Что срывает румянец у лиц,
Отдавая в предплечиях болью…

Но я знаю, довольно давно,
Что твое сердце – лед, и его
Беспокоит теперь лишь одно,
Лишь лихие друзья и вино.

***
Не люблю приходить домой первой,
Когда дом весь затих и застыл,
Как засохшей от воздуха пеной
Он покрылся и коркой пристыл.

Я люблю приходить домой после,
Когда кто-то на кухне гремит,
И пускай там не будет раздолья,
Но пусть в кресле хоть кто-то сидит.

Не люблю приходить домой рано,
Но я знаю, что кто-то потом
Придет первым, получит он право
Того кто дверь откроет мне в дом.

***
Не кайся в грехах первородных –
Не первым на удочку клюнешь, -
Беда не в законе природы,
А в том, что её уже любишь:
За смех и точенные зубы,
За хитрый огонь в мраке глаз,
За страстно-капризные губы
И голос пускающий в пляс.

Забудь про молитвы и сон,
Забудь про священный обет -
Её позовешь ты сквозь стон,
Она же тебя – никак нет.
Не вспомнит про шорох волос,
Про гордый запуганный вид –
Исчезнет в сплетении кос,
Вода темных рек поглотит.

Но помни – она не со зла,
Беда существующих лет:
Ты любишь забыв про себя,
Она же тебя – просто нет.

Про девушку.
Она шла, напевая под нос,
Иногда же – молчала угрюмо,
Трепал ветер её шелк волос,
Хоть был день и промозглым, и хмурым…

А ей вслед взгляд бросали тоскливый,
Полный грусти и горькой любви –
Бойся девушки той молчаливой:
Счастья с нею тебе не найти.

Другу.
Я прошу – не оттолкни,
Я хочу тебе помочь.
Узы дружбы хоть не рви,
Убегая быстро прочь.
Можешь накричать из злости –
Не поверишь, я пойму, -
Сыпь обиды полной горстью,
Но, ты знаешь, не сбегу.
Ты кричи – пусть больно глотке, -
Кровь на ранах ототру,
Гнев горчит подобно водке,
А пройдет пускай к утру.

***
Не была ли я той Прозерпиной,
Проглотившей кусочек граната:
Оттого пир мешаю с рутиной,
Оттого ли знакомым не рада,
Потому ли не ем винограда,
Потому не пью больше вина,
Потому дожидаюсь заката,
Потому ли сижу я одна?

***
Я грежу дальними краями:
Во снах я вижу Авалон,
Там сестры-феи меж руками
Пускают чару в пену волн;
Я вижу дальние просторы
Меж темных вод семи морей,
Где Небо с Морем в вечной ссоре
Ломают мачты кораблей;
Там Древний Бог всегда на страже –
Не сосчитать его имен, -
И черный конь в его упряжке
Несет его сквозь мрак времен.

Нельзя найти к нему дороги –
Не создал мир подобных карт,
Ведущих в светлые чертоги,
Куда укажет путь лишь бард:
Он пронесет тебя сквозь годы
В те дни, когда был жив Артур,
В те дни никто не знал заботы,
Был счастлив граф и балагур.

Но вновь затихли струны лютни,
И вновь мой разум опустел –
Пора вернуться снова в будни,
Где ждет меня полсотня дел.
Но знаю я, что с каждым утром,
Что гонит в рабство суеты,
Мечтаю лишь сильней о мудром
Преданье доброй старины.

***
Я каждый раз хочу сюда вернуться,
И каждый раз я вижу здесь одно:
В реке былой нельзя мне окупнуться,
Нельзя упиться, чтоб виднелось дно.

Вот виден след часов один в стене,
Когда-то круг висел там с циферблатом,
Теперь исчезли, может быть, в огне,
А может время их пришло к закату…

Мой срок истек – ушла былая рана,
Остался шрам, и память он хранит
О времени ушедшем слишком рано
Надежнее, чем сталь или гранит.

Череп из кабинета ИЗО.
Вот череп белеет, и взглядом глубоким
Буравят глазницы художников руки
Безглазыми взорами, мертвыми, зоркими,
По-здешнему страшными, полными скуки.
Так смотрят цари на своих жалких слуг,
Так смотрит владыка над жизнью и миром…
Я с трепетом череп прияла из рук,
Наполненный древнею властью и силой…

И с благоговейным молчаньем поставлю
Обратно его на трибуну ИЗО –
Пластмассовый череп сегодня восславлю,
Чтоб завтра то сделал и кто-то другой.

Нотр-Дам-де-Пари.
Так рухнул сегодня собор Нотр-Дама:
Разбился на части, большие и малы,
Обрушились башни, оконные рамы –
Так рухнул сегодня собор Нотр-Дама.

Он с честию умер, награда – покой,
Хоть Крыша слетела, все окна – долой:
Картонные стены зальет пусть налой –
Он с честию умер, награда – покой.

Заговор.
Слово мое всех круче:
Как огонь жгучий,
Как мороз трескучий,
Как вода текучий,
Как воздух могучий.

Слово мое всех крепче:
Птичьего пера легче,
Летит оно далече,
Светит ярче, чем свечи,
Шалью падет на плечи.

Слово мое всех дороже,
Горячо, как ожог на коже,
В сторону его не положишь,
Как в упряжке не пустишь вожжи,
Как меч не уберешь в ножны.

Слово мое ветра сильнее,
Огня горячее,
Воды быстрее,
Земли роднее
И меча вернее.

Проклятие.
Звездные горсти,
Ночные гости,
Влейтесь в кости,
Как яда грозди,

Яд под кожу
Волью как ношу,
Румянец брошу,
Как конь – рогожу,

Боль иссушит
Живую душу,
Оглохнут уши
И кровь – наружу…

Клянусь на стужу
Ночному мужу:
«Положь на душу
Большую сушу»

Мучься грязный,
Как слог несвязный,
Туман неясный,
Как смог заразный.

Баллада о Видении в полночь.
Допьяна пьяный сидел Он в ночи,
Воздух был тихим, ветра – горячи,
Быстро погас и огарок свечи,
С ним растворились во мраке ручьи.

Тихая ночь – рядом воды шумели,
Листья шуршали, как толстые шмели,
Звёзды на небе печально бледнели,
Долго смотреть на Него те не смели…

Вдруг разразился в полуночи гром,
В чаше златой закипел жаром ром, -
То правдой было, а может быть сном? –
С неба сошел к нему ангел с мечом.

Вмиг протрезвел, но не верил глазам –
В жизни своей не привык к чудесам,
Всяким поверьям и голосам,
Но всё неверье изгнала гроза.

Дева шептала, и слово, как стон
Тихий и нежный, как розы бутон,
Слышалось звонче и ярче, чем гром,
В слове том тихом был строгий закон:

«Ждать я устала тебя у порога,
Путь мой теперь лишь ночная дорога,
Я не откликнусь теперь на зов рога,
Хоть зазовись ты меня, недотрога!»

Руку он вскинул – схватить за рукав, -
Но уловил только воздух в руках.
Ветер сквозь пальцы скользнул и, пропав,
В грудь на прощание вплел смутный страх:

«Кто эта дева? Что печалит её? -
Сидя, измучил Он сердце своё. –
Чьё же сомненье: её иль мое?» -
Следом за девой отправился днем.

Долго плутал по ущельям и горам,
Плавал по рекам, ходил по просторам,
Лазил по темным запутанным норам,
Молча внимал оглушительным громам.

Что с ним случилось? Кто знает теперь…
Может, и ныне он бродит как зверь.

***
Душа моя полна смятенья,
Какой-то странной суеты –
Все в чем мне было вдохновенье
Вдруг стало царством пустоты:

Былые радости не тронут
Ни сердца, ни моей души –
И их объятья сродни гробу,
Который ждет меня в глуши.

Душа моя почти остыла,
Её холодный колкий лед
Давно сковал в своей пустыне…
Куда же дух мой добредет?

Я вижу, вижу пред собою
Могил готовые ряды,
Кого, кого же за собою
Сведут в края подземной тьмы?

Я вижу прах, я вижу тленье,
Я вижу горечь, липкий страх –
И негде скинуть мне сомненье:
Кругом меня лишь прах, лишь прах.

Куда же делось провиденье?
Куда ушел от нас пророк?
Неужто путь – одно смиренье,
Когда противник – Хитрый Рок?

Смотрю все дальше и не вижу,
Куда ведет меня тропа,
Стою у края и не слышу,
Что шепчет в уши мне судьба.

В последний раз глаза закрою –
Зачем мне мир, где жизни нет?
И тут же в ужасе открою -
Во мне исчерпан прежний свет.

Но тучи вдруг исчезнут с неба,
Забрезжит луч среди росы –
Кругом все блещет ярким цветом
Прохладным, как после грозы.

И расступятся прочь надгробья –
Исчезнет пыль былых времен:
Здесь жизнь, и радость, и природа,
Здесь правда наших всех племен.

Близнецы.
Может, боги торопились нас
Вниз отправить по своим делам,
Оттого душа дана одна
К двум родством повязанным телам?
Может, было нас тогда Один,
Но в пути разбился пополам
Тот гигант, что прежде был един,
Дав рожденье двум единым нам?

Может, люди, как и мы с тобой,
Раньше были все одной душой,
Но тогда, чтоб стать самим собой,
Перестали плотью быть одной.
Развалились, разлетелись прочь
Тысячи осколков во вселенной,
Но, мы верим, что однажды в ночь
Снова станем Сущностью Нетленной.

Автор.
Я припала к полке книг,
Как к стакану с молоком, -
Я листаю каждый миг
Новый томик, и перо
Все выводит рядом буквы
На забытом языке:
Лист бумаги, желто-бурый,
Ждет мня невдалеке.
Эти строчки
Пробегают
Мимо глаз
И мимо лиц –
Только мудрый здесь узнает,
Как читать между страниц.
Строчки
Скачут
И пробелы
Заполняют пустоту,
Только надпись чисто-белым
Не раскроет красоту.
Я летаю между строчек –
Я создатель здесь всего:
Я последняя из точек,
Я есть все и ничего.

***
Последний герой не будет отважным –
Он будет трусливым, жадным и страшным.

Последняя битва не будет известной –
Она будет тихой, жалкой, бесчестной.

Последнее чувство не будет любовью –
Одно равнодушие, слитое с кровью.

Последние люди не будут народом –
Лишь сумма и разность урода с уродом.

Конец всего мира не будет ужасным –
Он будет и тихим, как сон, и прекрасным.

***
Откровенное уродство восхищает мудрецов:
Стройность мысли подкрепляют
Те примерами лжецов.

Стройность мысли восхищает обывателей-глупцов,
Тех, что правду презирают
С легкой стройностью стихов.

Правда очень забавляет всех лжецов и подлецов –
Их примерами всем сделав,
Правда скрылась от умов.

Поэзия.
Бессловесные актеры – бессловесные стихи:
Знаки, символы, фигуры – много слов из чепухи.

Стройный ряд из стройных звуков, как кафтан из пустоты,
Нет в них ни уродства правды, ни заветной красоты.

Смыслы, истины и тайны – всё забито между строк,
Столько мыслей, что ни грамма не пойдет уму здесь впрок.

Что же выбрать? Я не знаю – много шума из ничто:
«Как» сказать – потом узнаю, важно было, чтобы – «что».

Верлибр – Ночь.
Холодная мгла окружила два тела –
Два тела, сотканных как будто из льда
Белого дымного цвета; но горячих
Как угли – в сердце костра.

Две руки к двум рукам тянулись так жадно:
Ладони – к ладоням, а губы – к губам.
Их измучили жажда и ноющий голод,
Они грызут друг друга, целуя.

Но снова наступило утро – свет
Пронзает фигуры, и они каменеют,
Немеют и стынут, как камни – в ночи,
Как капли воды - на морозе.

***
Я не буду ждать прощенья –
Не об этом я прошу, -
Я нуждаюсь в очищенье
От проклятья, что ношу.

Я хочу умыться в водах
Вечно льющийся реки,
Где на плечи давят своды
Вечно правящей руки.

Но, увы, настало время –
Гнет привычен стал давно, -
И печали, и веселье –
Стали мне все как одно.

И печаль на лбу высоком
Перестала быть клеймом –
Я смирился с горьким роком,
Переставшим быть ярмом.

Я не буду ждать прощенья –
Мне прощенье ни к чему, -
Жар былого откровенья
Сам соткет мою судьбу.

***
Белый цвет – простыня на постели,
Ярко-желтый – подушка из хлопка,
Цвет оранжевый – лампа на тумбе,
Темно-алый – помадный след крови
На лиловой от холода коже,
Посиневшей до жуткого рано;
В ещё черной и ласковой ночи.

***
Дышать хочу, да дышится противно:
Весь воздух спёрло – тяжело вздохнуть,
Мне грудь сдавил давно уж обруч сильно –
Я не могу от боли той заснуть:
Здесь кубометры чистоты стерильной,
Но грязи больше, чем в свином хлеву –
Могу дышать лишь красками акрила,
С цветами яркими, подобными огню.

Дышать хочу, да дышится противно –
Здесь грязи больше, чем в свином хлеву, -
За эту мерзость мне давно обидно…
Но до сих пор я в мерзости живу.

Яд.
Прекрасный демон ночи опять явился мне –
Он нёс с собой напиток вдохновенья, -
Напомнил вкусом тот мне о живом огне
И холоде грядущего забвенья.

Я яд пила с покорностью младенца,
Хоть обжигали капли густотой гортань;
Я знаю - смерть начнется с сердца,
И с сердца нужно душу оживлять.

Чудесный яд сжигает болью грудь:
Один – с ума сойдет, другой – убьётся,
Но, если пульс ещё в останках бьется,
Про смерть и тлен решительно забудь.

Прекрасный ангел.
Белые крылья сияли на солнце –
Волнами ткань ниспадала с плечей, -
Кудри златые – в кристалликах соли,
Цвет синих глаз – всех огней горячей…
Правда, на спину не стоит смотреть,
Где между крыл, белоснежных, изящных,
Радость любому убавит на треть
Горб, искореживший кости и хрящи.

Что с тобой зритель? Ты бледен, испуган…
Думал, что ангелы – верх красоты?
Ангелы – те, чей был образ поруган,
Тело под мантией – шрамы и швы.

Рыцарский обет.
Забудь, что совесть чиста,
Забудь окаянную душу –
На кону стоит честь короля,
Что дороже и жизни, и дружбы.

Положи, убери же подальше
Меч булатный, сияющий щит,
О себе ты вспомни не раньше,
Чем плющом будет гроб твой увит.

Не смотри на высокие башни,
Где невеста прекрасная ждет –
С любимой умрёшь ты однажды,
А Король никогда не умрет.

Пусть потомки сгнивают под троном,
Пусть их кости в корону вплетут…
Настоящий Король – у престола,
Короли никогда не умрут.

***
Приколотый за собственные крылья
Под потолком святого храма,
Склонивший голову свою в бессилье
В чадящих кольцах фимиама,
Висел бессильно, полутрупом, тот,
Кого боялись пуще смерти
И гордый царь, и жалкий раб, чей Рок -
Гореть и выть, где пляшут черти.

Его лицо застыло чудной маской –
Он сам пронзен своей стрелой, -
И век за веком рисуют разной краской
Страданья и мучения его.


В общем, много тут всего....

@темы: ориджиналы, стихи

---

Чертовский четверг...

"Люблю" четверги и понедельники в этом году хотя бы потому, что именно по ним у нас ф-ра... а именно - проклятый волейбол, в который я играть не умею, а чертову подачу сдаю уже четвертый раз. Но это полбеды - привычка все делает терпимым! - сегодня мне устроили олимпиаду по английскому (меня тут чуть было не пробило на нервный смех - какая к чертям олимпиада в универе?! Мне их хватило ещё в школе!). Я всё понимаю: на фоне остальных одногруппников я просто сияю и сверкаю, но... =__=" Это не умаляет того, что уровень английского у меня курам на смех! Я даже ЕГЭ не сдавала, чтобы не позориться там! И тут мне подложили такую свинку... а все потому, что угораздило занять первое место в английской конференции для неязыковых специальностей (и все ради автомата по английскому! Ради автомата я готова совершить, наверное, любое чудо...).
Но, как оказалось, я к себе была ещё очень критичной - среди "олимпиадников" были ребята, которые и задание прочитать и понять не могли... =__=" *на этом моменте я, признаюсь, выпала в осадок*
Так что, решив, что свой долг перед "родиной" в лице англичанки я выполнила на все 150%, я, написав работу левой пяткой, сбежала.
Мой красочный побег закончился за моим столом дома - там я попала в лапы исторической грамматики, которую нам поставили на завтра, а в стороне ржало надо мной ИРЛ, предвкушая веселый завтрашний день, когда мне придется как-то вертеться-крутиться, чтобы прочитать за день хотя бы "Рудина" и "Накануне", не забыв законспектировать 9 штук статей, довольно объемистых... =__="
Веселье!...
И, да, я становлюсь нытиком.
Это грустно

@музыка: Ветер Воды - Степь

@настроение: располагающая к нытью, философии и согласию с Шопенгауэром

@темы: нытье, жизнь

---

Похоже, дневники не для меня...

Вот почему у нормальных людей что не дневник - то сказка! И есть написать о чем! И когда! И часто!
...а я - как вспомню и если не поленюсь.... и то не факт. Далеко не факт.
Вот у меня закончилась сессия на моем родном филфаке, я даже сдала чертово словообразование на "отлично" (до сих пор в это, по правде говоря, не верю), нужно закрывать теперь сессию на юрфаке, возвращаются в родные пенаты наши "уезжанцы" в другие города, недавно с одноклассниками в универе пересеклась на вручении премии (не премия - а смех один... мой... злорадный - с нашим-то жмотом-универом любые поощрения - уже события). Не говоря уже про то, что я до сих пор жива и вроде бы в своем уме (как хорошо, что братишка этого не читает, он бы мне припомнил многое... впрочем, для него я и псих, и творец, и стих, и чтец, и вообще - все на свете и сразу... он мной даже простуду пугает, а она даже проходит 0___0" но я опять ушла в другую степь).
События вроде бы есть, а желания писать - нет.
А, я ещё рассказ закончила в духе Эдгара По "Прекрасная Адель", но, думаю, придется её обработать... слишком уж просто получилось.(((

Прекрасная Адель

Автор:Доброжелатель Мика Юмена (на фикбуке - "Доброжелатель")
Фэндом: Ориджиналы
Пэйринг или персонажи: в наличии
Рейтинг: PG-13
Жанры: Гет, Мистика, POV, Мифические существа
Предупреждения: Смерть персонажа (но вы не пугайтесь сразу)
Размер: Мини, 2 страницы
Статус: закончен
Описание:
История юноши, рассказанная им самим, о его умершей невесте... о Прекрасной Адель.

Посвящение:
Моей подруге, моему Свету Очей)) Она читает Эдгара По на ночь и Гоголя - в середине ночи) И потом сладко спит)) Мы с ней обожаем Илиаду и Гомера, а ещё ей нравится "Собор Парижской Богоматери" Гюго))

Публикация на других ресурсах:
Только с моего разрешения.

Примечания автора:
Ирония. Романтическая ирония. Весь этот рассказ. Начиная с названия и заканчивая героями.
Эдгар По. Я читала много и часто Эдгара По. У меня был экзамен. Мне простительно
Я обещала подруге Страшную Сказку.
Получилось нечто среднее, где я пытаюсь говорить намеками.
Заметите их или нет - зависит от вас.

кому интересно, что это вообще такое

И мёртвой она была прекрасной: тонкие изящные руки, сложенные на груди, казались выточенными из мрамора и поражали своей безупречной ледяной белизной, присущей только покойникам; тело, ещё по-юношески хрупкое и нескладное, было закутано в белое платье, чем-то похожее на подвенечное; но более всего поражало лицо, хранившее отпечаток какой-то непознанной грусти, и иной раз казалось, что из закрытых бледных век вот-вот потекут слезы.
Это была уже не живая девушка, а её печальная тень, накрывшая всех знакомых и родных, и я оказался среди этих несчастных проклятых созданий, вынужденных оплакивать её кончину.
Нельзя сказать, что я хорошо знал её – напротив, если бы меня спросили, что я знаю об умершей, то я бы ответил, что почившую Вечным сном зовут Адель Вильнос – у неё были прибалтийские корни, - ей недавно исполнилось шестнадцать, и через месяц мы должны были пожениться. Этот брак не был нашим желанием – это была во многом воля наших родителей: моя семья происходила из древнего, но обедневшего княжеского рода Басараб, хотя мы были лишь одной из многочисленных побочных веток, но спустя сотни лет никого не интересовало, являемся ли мы законными потомками или пригретыми бастардами… Та крупица крови древнего рода в наших жилах стала теперь дороже золота и полновеснее серебра; именно поэтому Вильсоны так стремились с нами породниться – они были богаты, неприлично богаты, и могли себе позволить одеваться с роскошью и достоинством баронов и лордов… но по крови они оставались простыми купцами, сумевшими разбогатеть на сущем пустяке. У них не было самого главного – титулов, которые бы окончательно развязали им руки. У моих же родителей не было денег. Обе стороны остались довольны друг другом и уже поверили в осуществление своих надежд, как Адель слегла с гриппом и вскорости умерла.
Её смерть не была спокойной или тихой, как у большинства подобных барышень в романах и иных историях – за тот месяц, что она проболела, Адель превратилась в сущее чудовище для своей семьи: она всё время бредила из-за жара, металась в постели и слабела на глазах… но больший удар болезнь нанесла её рассудку: то и дело у неё случались припадки беспричинного страха и агрессии, десятки раз она кидалась с кулаками на меня и домашних, и в эти минуты Адель больше всего походила на загнанного раненного зверя, исходящего пеной и слюной из рта. У неё даже в глазах появлялось что-то дикое. Но потом, постепенно, она приходила в себя и тогда становилась настолько слабой, что еле-еле могла пошевелить рукой.
Я навещал её не слишком часто, но засиживался подолгу, потому прекрасно знал, чем её можно развлечь во время наших бесед, также я знал, что её приступы случались если не ежедневно, то раз в два-три дня, а иной раз – несколько раз на дню.
Однажды она попыталась меня задушить, вцепившись в шею мертвой хваткой, крича при этом какую-то несуразицу, из всего её бреда я запомнил потом лишь «slepkava», но так потом и не посмотрел, что же оно значит… знал только то, что это что-то из латышского.
Смерть Адели была страшной: в последний день всё её тело били судороги – она корчилась в постели, изгибаясь и чуть ли ни выворачивая себе суставы, с её бледного лица градом лился холодный пот, а глаза выпучились, как у выловленной из реки рыбы: девушка также беззвучно открывала-закрывала рот, и лишь под конец своей агонии взвыла страшным, нечеловеческим голосом, запрокинула голову и повалилась на кровать. Больше она не шевелилась.
Врач проверил её пульс и с прискорбием сообщил, что девушка скончалась.
Похороны не были ни пышными, ни скромными: её, как и положено, отпели в храме, принесли на кладбище и, попрощавшись в последний раз, опустили на дно в свежевырытой могилы.
Так моя несостоявшаяся невеста обручилась со смертью, а планы наших родных потерпели крах. Вскоре после этих событий мистер Вильнос разорился, и им с женой пришлось бежать от долгов и кредиторов. Их дальнейшая судьба мне неизвестна, хотя я слышал, что они покончили с собой, когда так и не сумели вновь встать на ноги.
Моя семья после этой истории перебралась в деревню, в небольшое поместье, доставшееся нам ещё от прапрапрадеда – он, к слову, плохо кончил: под конец жизни он сошел с ума и сжег себя заживо, но на состоянии дома это мало сказалось. Здание не походило на заброшенные руины или обитель зла. Здесь повсюду были большие окна, светлые комнаты и умиротворенные виды на пашни, далекий молодой лиственный лес и небольшое озеро.
Нашими соседями оказались милые люди – граф Собрано со своей женой, сыном и милой дочерью – Вероникой. Ей было же лет, сколько и Адели, и внешне они были чем-то похожи. Я невольно увлекся ею. Наши родители начали поговаривать, что скоро быть свадьбе, как новое несчастье обрушилось на наши головы: незадолго до того, как я решился сделать Веронике предложение, кто-то проник в дом Собрано и зверски убил её, перерезав горло – её брат рассказывал, как услышал крики и звук борьбы, но когда примчался, то заметил лишь чью-то тень, мелькнувшую за окном, и мертвую сестру.
Я в который раз отчаялся, хороня любимую девушку, и в тот вечер заперся в своей спальне, решительно игнорируя все попытки своих родных вырвать меня из этого пугающего заторможенного состояния. Они боялись, что я покончу с собой.
В ту ночь я плохо спал: мне было тяжело дышать и во рту пересохло, и сколько бы воды я ни пил, жажда моя все не утихала, воспоминания перемешивались между собой и бредом, и мне начинало казаться, что я лежу не в своей комнате, а в гробу в семейном склепе, что кругом меня пляшут чьи-то бледные тени, и когда я уже не видел ничего, кроме цветных бликов, из расплывчатых силуэтов выплыла мне навстречу Адель.
Как же мало она походила на себя при жизни: её тело обнимали полупрозрачные ткани, не скрывавшие чувственных изгибов тела, а руки, шею и волосы украшали драгоценные камни, делавшие её похожей на царицу – наверное, так выглядит богиня, сошедшая в земной мир, - её движения были плавными и неторопливыми, а в глазах горел нездешний огонь.
Её губы разверзлись ярко-алой, точно кровоточащей раной.
- Я пришла за тобой!
От страха я не мог ни дышать, ни говорить – лишь во все глаза смотреть на покойницу, застывшую передо мной.
Тут она снова на меня двинулась – а я не мог пошевелиться, - и улеглась сверху. Я чувствовал даже сквозь одеяло её мертвый холод; даже дыхание, щекотавшее кожу, походило на морозный зимний воздух.
- Идем вместе, - её ледяные руки обвили мою шею, а голова – запрокинулась, совсем как перед смертью.
Тут я заметил отвратительный шрам, перерезавший и изуродовавший её горло… но даже он не мог скрыть самого страшного клейма – двух рваных точек у артерии…
Она прильнула к моим губам, и внутрь меня проник холод – он сполз по горлу в грудь, с болью сжал мои легкие и, наконец, больно уколол сердце.
А когда она отстранилась, я с наслаждением вгрызся ей в горло.


Ещё я недавно смотрела прохождение Амнезии (да, у меня отвратный комп, не тянет ничего... но я не отчаиваюсь!), после чего у меня идет химическая-литературная реакция с Эдгаром По, и я хочу написать ещё один рассказ в этом же духе (но лучше). Только там будет уже про оборотней (знаю, тема заезжена как пластинка, но нужно же мне её до конца дожевать, чтоб выплюнуть))) А там посмотрим - самое главное соблюсти интригу!)
Ещё стихи какие-то писались. И даже балладаы. И я вообще скоро с ума сойду с таким количеством текстов!
В общем, меня уже пора пристрелить, чтоб читателей не мучить.
Но я воскресну.
И буду снова вас мучить!
Ха-ха-ха! *бьет себя по голове, извлекая дух Темного властелина* В общем, жизнь моя, как обычно, ничего особенного.
Учу гражданку. Читаю "Хеллсинга" и "Не сдавайся!" на английском... а чего ещё остается, когда первую - полностью с сайта состригли, а вторую - подрезали почти под основание (вернее, под верхушку) - вот и радуйся после этого, что знаешь и другие языки.
А ещё я читаю Дракулу Брема Стокера - зачетная книжка! Намного лучше "Сумерек" (вздрогнула, как вспомнила) - сразу видно, что классика!)) Жаль только, что по ИЗЛ проходить его все равно не будем((( Я бы с удовольствием...))
Ещё пытаюсь рисовать левой рукой)

получилось что-то такое, балуюсь, в общем)

И ещё много таких "ещё".

@музыка: КняZZ - Социальная программа

@темы: ориджиналы, размышления

---

Спустя неделю (или около того) добралась...

Впечатление принято расписывать в первый же день - мол, ярче они, - но я на эмоции, по-видимому, человек скупой: все только мне одной и никому практически ни гу-гу. Так что подобные расписоны у меня похожи больше на отчеты о проделанной работе: пост сдал - пост принял... неужели старею?) Постепенно вливаюсь во второй курс, хотя трудно осмыслить мысль, что целый год прошел, а я и оглянуться не успела... а ведь ещё три года впереди! Всего три года! 0___0" *время неумолимо!*
Вчера получали группой учебники в библиотеке... и их оказалось подозрительно мало: все встречные со второй группы шокировано спрашивали: "Это... все?" - по сравнению с предыдущей стопкой, которую унести можно было лишь при условии, что руки вытянуты полностью, а верхнюю книгу ты держишь подбородком. А тут... такая хилая стопочка... 0__0" Даже начинаю задумываться о вселенском заговоре.))
Вдохновение уплыло в неизвестные края - видимо, решило взять отпуск (впрочем, проще сказать, когда оно отпуск НЕ берет), а у меня неплохой шанс прочитать "Элексиры Сатаны" Гофмана, поэзию Басё, а потом ещё и "Черного принца" Мэрдок (надеюсь, все правильно назвала).
Эх, когда вот только?

@темы: размышления

---

У меня опять приступ стихов - - -

Гадалка.
Заходи, гость ночной, ко мне в дом,
На пороге не стой, проходи,
Из графина налей себе ром,
Но гадалку неверьем не зли.

В свете свеч все пылает огнем
И покажутся тени длиннее,
И все тайны, что прячутся днем,
Будут здесь, в полумраке, яснее.

На стол карты легли полукругом –
Твои брови взметнулись ко лбу:
Этой ночью ты, преданный другом,
Без сил встретишь погибель во рву.

Ты смеешься, не веря, словам,
Как в насмешку, бросаешь кошель –
Говоришь, что пустое – судьба…
Но сегодня её ты мишень!

Утром будут шептаться бродяги:
«Лошадь всадника сбросила в ров!» -
Говорила ему, бедолаге,
Поверь в силу гадалкиных слов.

Зверь.
Я боюсь бродить по дорогам:
За мной ходит невидимый зверь.
Этой ночью он спал у порога,
Подперев головой мою дверь.

Сны сбегают из дома на крышу –
Их пугает озлобленный вой, -
Каждый вечер я рык этот слышу,
Одеяло сбивая ногой.

Его когти скребут мои стены –
Этой ночью я вновь не усну.
Дрессировщик по центру арены –
И рукой прикасаюсь к кнуту.

Зверь голодно глядит, не мигая,
Я в глаза всё смотрю и боюсь:
На двоих тень одна, как литая, -
Одиночество, злоба и грусть.

@темы: ориджиналы, стихи

---

Первый блин, надеюсь, что не комом...

Знаете, когда входишь в новый фандом, то чувствуешь себя... несколько скованно. Особенно, если фандом для тебя новый. Я без стеснения могу нести полный бред в "Рыцаре-вампире", продумывать фик по "Инуяше"... но вот сейчас я чувствую себя... водянистой.
А все потому, что по Маги почти нет фиков (по пальцам можно сосчитать) с пейрингом Масрур/Моржана (зато Али-баба/Моржана есть, Хакурю/Моржана есть... даже Джудал/Моржана есть - не, ну, как такое объяснить?! А с Масруром нет!). Не порядок. Пришлось брать дело в свои руки (выставляю фик пока только здесь, на дайри, потому что... ну... не знаю. Стыдно мне).

Название: Идеальная женщина
Автор: Доброжелатель Мика Юмено
Фандом: Magi the Labyrinth of Magic
Пейринг: Масрур/Моржана (но почти односторонний, потому см. жанр)
Рейтинг: G (повторюсь, не чувствую себя свободной с фандомом)
Жанр: пре-Гет, Философия (чуть-чуть, и то её можно не заметить, не будучи упоротым, как я),
Размер: мини
Статус: завершен
Описание: Наблюдая за тренировкой Масрура и Моржаны, Али-баба думает, что у фаналисов особый взгляд, на идеал женской красоты... но Масрур думает несколько иначе.

читай дальше, если не убоялся...

В каждой стране у каждого народа существует свой идеал жизни, любви и, разумеется, женщины. У кого-то она похожа на нежный росчерк пера по тонкому шелку, у кого-то – на изысканный орнамент, вылитый в золоте…
А у кого-то – на взмах меча.
Подобные мысли приходили в голову Али-бабы, когда он наблюдал за двумя фаналисами во время тренировки – подобное случалось редко, ведь занятия самого Салуджи нередко выпадали на то же время, - иначе он не мог объяснить такого рвения в обучении Моржаны.
«Я понимаю – чем больше они занимаются, тем сильнее она становится, - мелькнуло в голове парня, когда Мор в очередной раз разбила каменные плиты под ногами. – но… Почему сам Масрур так рьяно её тренирует?!».
Потому что сам Али-баба считал, что нет такого народа, где мужчина бы предпочел самолично тренировать женщину – или девушку, как взглянуть, - это… странно. Хотя, когда дело касалось фаналисов, любые общепринятые истины обращались в пепел, сметенный теми же фаналисами. Можно сколько угодно раз уговаривать Моржану не тащить вещи, которые даже на первый взгляд кажутся тяжелыми (хотя бы в мыслях), можно сколько угодно раз говорить о том, что мужчина защищает женщину, а не наоборот (опять же, про себя), но Мор все равно пойдет и сделает по-своему.
Было ли это что-то фаналисcкое или же просто личное упрямство? Али-баба, увы, не знал, и продолжал гадать, изредка наблюдая за девушкой и её учителем. Но каждый раз при виде тренировочного боя у парня сердце в груди застывало: нет ничего страшнее двух сражающихся фаналисов (где-то в глубине души Али-баба допускал, что даже бой маги с трудом может затмить такое зрелище).
У обоих сосредоточенные лица, а глаза внимательно следят за каждым движением противника – впрочем, не это самое страшное, - даже когда они замирают перед началом боя, во время него или после, на невольного зрителя давит воздух от напряжения. Словно перед ударом молнии – противостояние неба и земли.
А потом эти две силы сталкиваются, и по коже пробегает холодок, волосы встают дыбом от ужаса и восхищения, а зритель понимает, что лучше бы ему никогда не оказаться между этими двумя. Это ещё хуже, чем между молотом и наковальней. Много хуже.
Когда тренировка закончилась, Масрур лишь сказал пару слов о том, в чем девушка преуспела, а что ей ещё нужно исправить (впрочем, про первое он Моржане говорил намного реже, чем другие учителя – своим ученикам), и отпустил к друзьям. Сам же мимоходом бросил взгляд на балкон, откуда за ними наблюдал Али-баба – генерал Синдбада не был бы собой, если бы не заметил постороннего интереса к их с Моржаной тренировке, - и про себя пожал плечами. От мужчины не укрылся ни затаенный испуг, ни восхищение силой девушки.
Но, в отличие от парня, Масрур прекрасно знал: женщины-фаналисы, на самом деле, ничем не отличаются от женщин в Империи Ко или, скажем, в Синдрии.
Просто, ко всему прочему, они умеют сражаться.
Но ждать, когда до кого-нибудь из парней дойдет такая несложная истина, Масрур не собирался…
Недаром говорят: в тихом омуте черти водятся.

@темы: фанфики, magi the labyrinth of magic

---

Взяла ностальгия...

Слышала, что есть люди, которые практически не пересматривают аниме, которое уже посмотрели - не знаю, конечно, правда ли это, - но у меня частенько, когда хандра находит, появляется желание пересмотреть парочку "старых" аниме (обычно те, что я смотрела лет пять-шесть назад). Вот и сегодня на меня "набежало". Решила пересмотреть "Изгнанника" . Эх, ностальгия-ностальгия... именно с этого аниме ведь все и началось - как сейчас помню, как мама случайно купила первый диск из четырехтомного выпуска (в полуподвальном магазинчике дисков, там было больше всего аниме-дисков по небольшой цене - каких-то 100-150 рублей... Сейчас его уже нет). Посмотрела первые шесть серий... и пропала: лучшего аниме для приобщения к аниме-миру, ИМХО, нельзя найти (не в обиду Нарутоманам и прочим -манам).

Не знаю, как вернее описать жанр: здесь есть и паропанк (или дизельпанк? Я в этом, право слово, плохо разбираюсь), и фантастика (ну, иначе как можно описать летающий в Гранд Стриме Экзайл, стихи-ключи к нему, и пр. вещи?!). Да оно, по-моему, здесь и неважно: если придираться к таким мелочам, то никакого удовольствия не получишь... а здесь есть на что посмотреть:
Чудесный праработанный мир, достаточно необычный для стимпанка-паропанка-дизельпанка, но именно это делает его невероятно привлекательным. В двух словах не рассказать - это нужно видеть своими глазами: посмотреть на воздушные корабли, на людей, на их одежду, на пейзаж, на интерьер... да, вообще на все, что происходит на экране, не отрывая глаз! Чего одни воздушные бои стоят! Да и герои: один Дио - это один сплошной угар над Клаусом, который просто не знает, как себя вести с этим гильдийцем.
Хотя мой любимый герой - это все же Алекс Роу (каким бы Клаус ни был хорошим главным героем, но... он мил, хорош, но как-то не по мне). Временами он тот ещё гад - кто смотрел, тот поймет, - но, зная, что он пережил в Гранд Стриме, его можно понять, особенно его стремление уничтожить Экзайл и убить Маэстро Дильфину (её хочется убить с того момента, как впервые слышишь её рассуждения о людях... а ведь такая женщина - така-а-а-ая... но стерва та ещё. Её бы отдать на перевоспитание какому-нибудь фикрайтеру, но это была бы уже не Дельфина).
Конечно, любителям Наруто и Блича это аниме может не прийтись ни к желудку, ни к мозгу, но тем, кто любит хорошую графику, интересный сюжет, любопытных героев, да и просто хочет чего-то новенького-старенького, то это самое то)))

@темы: Last Exile, размышления, аниме

---

Черт побери...

По закону подлости у человека только одно тело... ну, или хотя бы одна голова... или в сутках всего 24 часа, которых ни на что не хватает... (впрочем, будь у меня и все 48 мне бы и их, я чувствую, не хватило бы).
К чему это я? Да все про то же: разрываюсь между тремя фандомами, и ладно бы просто из-за того, что аниме не успеваю посмотреть (хотя и это тоже) - я ещё и мангу не успеваю прочитать (кроме одного фандома - там, вроде бы, манга по аниме... я пока не разобралась толком).
Вот она, моя троица бед:

1) Shingeki no kyojin

K сожалению эта картинка не может передать всей эпичности оригинала... про мангу (аниме пока только две серии посмотрела) могу сказать с уверенностью - слабым духом не смотреть. Довольно жутко временами, причем, жутко было ещё и потому, что работа в черно-белом цвете, ИМХО правы японцы, говоря, что черно-белая гамма раскрывает все цвета - эмоции передаются просто прямо в мозг. Оторопь берет и от титанов, и от героев... словом, жуть, но жуть классная. Кровь, смерть и жуткие сцены (я про мангу говорю, ибо аниме ещё, увы, не смотрела толком) - наслаждайтесь товарищи.

2) Psycho-Pass

Читала одну рецензию, где обижались на то, что никакой это не детектив... и я скажу - да, НИКАКОЙ это НЕ детектив. И смотреть его как детектив не советую - никакого удовольствия не получите, потому что Шерлок не выпрыгнет из-за угла, чтобы все вам объяснить. Это киберпанк, самый киберпанковский киберпанк (ну, я немного преувеличиваю, но все-таки - это киберпанк, хоть и не совсем обычный). Тоже не для любителей добрых историй, потому что преступники после приминения доминатора взрываются (в прямом смысле), всех людей волнует состояние их психо-паспорта, можно легко из жертвы превратиться в преступника... да что там! Даже латентные преступники - это уже приговор! Посмотрела 9 серий, особенно впечатлила первая - это называется "Добро пожаловать в добрый-светлый мир, где даже твои мысли и желания перестают быть секретом". Смотреть обязательно тем, кто не боится)) (к слову, это как раз тот фандом, где манга выпускается по аниме, если (!!!) не ошибаюсь).

3) Magi the labyrinth of magic

Что могу сказать... серий смотрела 0, зато мангу дочитала до 13 тома. Манга забавная: местами смешная, местами серьезная, герои - их много и они разные... Может даже показаться, что в ней есть что-то от Наруто (ну, главгерой, который приходит на помощь всем остальным и.т.д.), но это не совсем верно. Маги - это Маги. Алладин - один из главных героев, - явно не тянет на Наруто (хотя у неё есть свои заскоки). Возникает вопрос, ради чего вообще стоит читать мангу? Ну... наверное ради её восточного колорита: здесь есть и Алладин, и Али-баба, и Синдбад, и ещё куча веселых ребят. А ещё есть джины. Но ничего сказать толком до сих пор не могу - хотя и прочитала далеко не один том, - наверное, не стоило читать Маги сразу после просмотра Психо-паспорта.

В общем, что мне теперь с ними троими делать?! (г___г)"

@темы: размышления, аниме, shingeki no kyojin, psycho-pass, magi the labyrinth of magic

---

Стихи... сырые, как вода в море.

Судьба.
Улыбнулось мне дуло в лицо
С коварной насмешкой из стали –
И хочет мне плюнуть свинцом
В лоб, жизнь вышибая с мозгами.
Когда оступиться успел
(Нога вдруг слетела с ступени)?
Мой гений свою песенку спел,
И я вновь упал на колени.

Судья мой, решай поскорее –
Отпусишь ты или убьешь, -
В бою, пока кровь горячее,
И жизнь наша стоит лишь грош.

@темы: ориджиналы, стихи

---

Стихи - Душа

Мятежный дух стремится вглубь времен,
А дух смущенья – жмётся под ногами.

Один несется, смыслом вдохновлен,
Другой – прикроется руками.

Один сожжен бушующим огнем,
Другой чужим по жизни всё влачится.

Низвергнутый за гордость жарким днем, -
Отверженный среди пустыней льдистых.

Я падаю и снова поднимаюсь –
Во мне сплелось в единый узел всё:
Стыдливая и проклятая слабость
И мыслей бунтаря крутой полёт.

@темы: ориджиналы, стихи

---

Впадаю в детство

Видимо, я не доиграла где-то в игры – иначе с чего бы мне так фанатично искать игру, которую потянет мой нетбук (а это задача, право слово, граничит с миссией невыполнимой)? Ни старая Vampire: The Masquerade, ни The Path, кое-как скачанные мной (учитывая мое везение – почти подвиг), с моим нетбуком никаких отношений иметь не хотели: первая, хоть и установилась, не запустилась; вторая и установилась, и запустилась, но та-а-а-ак медленно и с таки-и-и-и-им качеством, что лучше бы не запускалась (потому что экран постоянно шел черными полосами, картинка прыгала, а игровой персонаж вообще превратился в невидимку – и никакой поттеровской мантии не нужно). Словом, настоящий эпик фэйл – впору руки опустить… но помощь пришла неожиданно и удивительно вовремя (я как раз пыталась совладать с The Path): мой друг сказал, что недавно вышла одна игрушка – он мне даже рассказывал о ней с небольшой предысторией, но я, голова дырявая, уже ничего не помню, - Shadowrun returns.
Скажу честно, сначала к игре отнеслась со скепсисом: игрушка новая, а, значит, весить должна много, требования у неё высокие, а мой нетбук (повторюсь) хоть и не старичок, но чудеса не выдает. Но потом мой друг предложил мне посмотреть клип – обзор игры (вернее, не совсем обзор, а что-то вроде показательной игры для зрителей).
И началось… подкупало все: начиная с графики и заканчивая ведением боя (мне нравятся бои в пошаговом режиме – это чем-то напоминает шахматы ИМХО), но особенно хотелось выделить то, что игра очень похожа на… книгу? Не знаю как точно сказать, но в игре МОРЕ текста))) Куча диалогов, загрузка новых локаций сопровождается описанием-характеристикой, иной раз, когда куда-то заходишь, то появляется текст с небольшим описанием или передачей чувств (не умею я описывать игры). Но вкупе с антуражем, героями – по одной иконке можно многое сказать о герое, даже если он всего лишь торговец, - эта игра превращается в полноценный мир, с кучей деталей.
Кто-то ругает Shadowrun returns за скучное ведение боя, кто-то за обилие диалогов, кто-то жалуется, что нельзя прокачать нормально персонажа… Мне же хотелось бы сказать пару слов о сохранении , потому что это действительно проблема: автосейв в начале локации – конечно, неплохая идея… но если ты завалишь (практически) предыдущий – придется все начинать сначала - у меня такое было с одной героиней, которая во время одной из миссий потеряла почти всех членов отряда, и в итоге, хоть на следующий уровень я и прошла, но вот пройти его – невозможно физически. Но и в этом есть свой плюс – заставляет лучше думать во время боя о будущем, а не только о том, как бы пройти уровень.
И ещё, я бы рекомендовала к этой игре подойти несколько… неординарно. Думайте, будто читаете книгу, в которую вписываете пару слов между строк)))

@темы: игра, размышления, Shadowrun returns

---

Рассказ - Сын своих родителей

Автор: Доброжелатель Мика Юмено
Фэндом: Ориджиналы
Персонажи: все мои
Рейтинг: R
Жанры: Джен, Ангст, Драма, Фэнтези, Психология, Философия, Даркфик, Вампиры
Предупреждения: Смерть персонажа
Размер: Мини
Статус: закончен

Описание:
Никто не говорил, почему его ненавидят. Никто не обращал на него внимания. Его ненавидят родители и младший брат. Ему все желают смерти, а священник при деревенской церкви уже не раз говорил, что душа мальчика будет гореть в аду.
Но он не умрет.
Выживет.
Назло.
И отомстит.

Публикация на других ресурсах:
Только с моего разрешения

Пробуждение зверя
"Пожалуйста, прекратите!" - эти слова замерли на губах уже давно, но вслух он их так и не смог произнести: даже если бы он и кричал во весь голос, вряд ли бы его кто-то услышал; даже если бы его кто-то и услышал, вряд ли бы помог - сделал вид, что ничего особенного не происходит.
"Пожалуйста..." - в глазах щиплет из-за слез и боли во всем теле. Винсу было пятнадцать, а его обидчикам - каких-то тринадцать... Но измученное болезнями тело не выдавало в нем старшего. Он выглядел хрупким и щуплым - легко-ломаемым.
Он не помнил, когда это началось: синяки, царапины, побои... Мальчику казалось, что они были всегда.
Младший брат - Николас, - его ненавидел: всякий раз, когда он видел старшего братца, в глазах у мальчишки появлялось нехорошее выражение, словно в предвкушении неплохого развлечения. Ник прекрасно знал, что никто за Винса не вступится, даже родители.
Отец смотрел на Винса как на незванного гостя, который без спроса остался с ними на долгие-долгие годы. Мать относилась ещё хуже. Мальчик помнил, что когда был маленьким - ему было чуть больше пяти лет, - соседский мальчишка запустил в него камень и рассек лоб до крови. Перепуганный и плачущий он примчался к матери, надеясь, что хоть сейчас она его погладит по голове и скажет, что ничего страшного, все будет в порядке...
- Выйди и умойся, - холодный голос заставил мальчика замереть на пороге, даже слезы перестали катиться из глаз. - Ты пугаешь Ника.
Да, на руках у неё был трехлетний Николас, который при виде окровавленного лица брата зашелся в крике - и то, как казалось спустя годы Винсу, притворном. Мать не спорсила, кто это сделал, все ли с ним в порядке... Её всегда больше волновал младший сын. Стоило ему прийти грязным, то она тут же начинала хлопотать и выспрашивать, точно ли он просто упал или его кто-то обижает? А на Винса она не обращала внимание даже тогда, когда он свалился с тяжелой простудой - наверное, она, как и отец, надеялась, что нелюбимый сын умрет... Но Винс всякий раз выкарабкивался.
С годами странное отношение родителей только усилилось: в глазах отца мелькала ненависть, когда он смотрел на Винса, а у матери - ужас. Она вздрагивала даже от одного звука его голоса. Даже старалась смотреть на него поменьше.
Впрочем, он и на родителей походил так же, как осел - на коня. От матери ему достались только темно-карие глаза, от кого все остальное - кто бы знал. На отца он не походил совершенно: начиная с тонких черт лица и заканчивая черными волосами.
Николас больше походил на отца - то же чуть грубоватое лицо - хотя скулы у него были высокими от матери, поэтому походил Ник больше на воина, нежели на крестьянина, - широкоплечий с волосами цвета соломы. Глаза светлые, какого-то льдисто-голубого цвета. Как небо зимой.
- Чего вылупился?! - вслед за криком последовал болезненный пинок под ребра. Винс стиснул зубы, а перед глазами потемнело - у него сбивалось дыхание, не хватало воздуха, а в голове уже плыло.
Где-то, будто в отдалении, послышался хохот четверых прияетелей брата - они оттащили мальчика в какой-то богом забытый сарай: здесь воняло гнилью, мышиным пометом и запустением.
- Он плохо понимает, уродец! - сказал один из мальчишек, и хотя он старался, как мог, походить на Ника... голос походил на овечье блеянье.
А раньше Винс этого почему-то не замечал... или его слишком сильно ударили по голове? Помниться, когда его швырнули внутрь, он ударился головой о выступающий угол. А потом снова начали бить.
- Что взять с уродца? - с насмешкой ответил второй, хотя, будь у Винса силы, он бы хохотнул: кто из них двоих ещё уродец... У этого мальчишки передние зубы были такими большими, что когда открывал рот, то становился похожим на зайца. А вот в профиль - чистая лошадь! Зубы так вперед выдавались вместе с челюстью, что невольно заставляло задуматься о конях.
- Чего глазенки вылупил?! А?! - последний - бугай, похожий чем-то на быка: такая же раздавшаяся лобастая голова, которую кто-то присобачил к телу, минуя шею. У него, как и у образа подобия, не хватало терпения: Винс тут же получил удар поддых и скривился от боли - воздух выбило из легких, а мир перед глазами мигнул на мгновение и исчез.
"Больно..." - он стеклянными глазами смотрел на возвышающегося быкоподобного мальчишку, красного от возбуждения - если не считать Ника, то этому мальчишке больше остальных нравилось бить Винса. Забавляло, как жертва хрипела после каждого удара, сжималась, пытаясь защититься... И никто не мог помешать этому зрелищу (последнее, наверное, самое приятное).
Сознание мальчика уже куда-то уплывало - он вот-вот упал бы в обморок, но Винс вдруг понял, где-то на краю бреда и реальности, что в глазах и мальчишки-быка, и зайца-лошади, и блеющего паршивца, и даже младшего брата - тень страха. Как у теленка, никогда не видевшего волка, - перед волчонком, как у олененка - перед застывшей рысью... Как у замершей в паутине бабочки - перед пауком.
"Страх?" - мысль показалась забавной и абсурдной, но против воли Винс улыбнулся, хотя тут же скривился - губы были разбиты и болели от малейшего движения.
- Смотри Ник, он продолжает лыбиться! - возмущенный писк "барашка" ("Ему это прозвище подходит гораздо больше, чем имя").
- Он не понимает, в какое дерьмо вляпался... - послышалось угрожающее бурчание "бычка". Винс с трудом мог шевелиться, но голову в его сторону повернул. И чуть не рассхохотался: мальчик отшатнулся назад, буквально на полшага... но все-таки!
"Забавно..." - тут его пнули в спину и живот: старались заяц и бычок. Винс закашлялся и сжался - да, они бояться его...но их четверо.
- Чертов выродок! - шипел сквозь зубы Ник, пнув лицо брата. - Тебе лучше бы сдохнуть до рождения!
"Вот как? - мальчик дышал рвано и часто и через рот: из носа текла кровь. - Заманчивое предложение".
Сначала он хотел убежать и спрятаться, лишь бы не пережить этот чертов "обряд" снова. Потом он хотел уговорить его просто отпустить - он знает, что брат и его друзья сильнее. Он знает, что, хоть он и старше, все равно слабее.
А под конец он злился - какого черта с ним происходит? Почему им все мало? Почему они продолжают его избивать? Почему никак не отстанут? Чего им не хватает?
Он избит. Он унижен. Он не может ничего сделать. Даже дать сдачи в ответ.
Что ещё?
- Эй, Ник... - быкоподобный навис над Винсом. - А давай его в колодец скинем?
Братец тут же взъерошился, как облитая водой кошка.
- Сбрендил?! Хочешь, чтоб мы все потом потравились?!
- Не, я про Тот колодец, около ведьминого кургана.
- А, про тот!... - на лице Ника появилось предвкушение, а Винс отстраненно подумал, что мальчишки решили вконец его доконать.
- Колодец, где вместо воды - гниль! - младший брат стоял и улыбался, оглядывая оценивающим взглядом скорчившегося у его нос Винса. - Для такого ублюдка - самое то!
Его схватили за волосы, за одежду и потащили - пыль забивалась внутрь, попадала в глаза и в рот, в нос, было тяжело дышать, а смотреть Винс уже и не пытался - глаза слезились. Мелкие ветки ударяли по лицу и шеи, царапая и обдирая кожу. А ведь кровь из носа только-только перестала идти.
Потом его подхватили под руки - мир резко перевернулся, и, кое-как разлепив веки, Винс увидел перед собой колодец - его как раз наклонили над ним. В нос ударил жуткий запах - похожий исходил от умершей лошади - её ребята нашли в поле одним солнечным днем: от неё смердило за несколько миль, её брюхо уже успел кто-то изрядно изгрызть, а внутри теперь копошились белые личинки мух. Когда мальчишки подошли ближе, то вверх взмыли мухи, облепившие труп. Зрелище ещё то - Винс, к слову, тоже был среди тех ребятишек, но его больше поразил не вид, сколько запах - вонь стояла такая, что она ещё долго мерещилась мальчику и в складках одежды, и в волосах, и в еде.
Из колодца на него дыхнуло мертвечиной, а на дне солнечный свет то и дело выхватывал чернеющую муть.
Винс дернулся, пятясь, но его лишь сильнее нагнули вниз.
- Мусор к мусору! - послышалось шипение Ника над ухом, и Винса толкнули вперед.
С криком мальчик перемахнул через невысокую ограду, и головой вниз нырнул в мутную воду. Барахтаясь и хлебая воду, он кое-как вынырнул наружу, жадно хватая ртом воздух - в нос забился запах помоев. Винса затошнило - в горло то и дело попадала желчь, обжигая горло. Мальчик закашлялся, он хотел поднять взгляд, когда рядом с ним с громким всплеском упал камень, а следующий попал Винсу в лоб.
- А ну вниз! - закричал кто-то из мальчишек наверху. - Кто тебе разрешал выныривать, а, отродье?!
На Винса полетел ливень каменьев и даже палки, ему едва не выбили глаз - камень разрезал скулу, - ему приходилось опускаться под воду - только тогда в него прекращали кидать тем, что под руку попадется. Но стоило показаться его голове на поверхности, все начиналось заново: иной раз Винс едва успевал сделать вздох.
В голове мутнело от нехватки воздуха, он захлебывался. Винс уже не чувствовал вони - вода была ледяной, даже попадавшие в него каменья если и причиняли боль, то какую-то тупую... Он уже не чувствовал пальцев.Голова все чаще и чаще погружалась, в носу, во рту, в ушах стояла вода.
- Гляди-гляди, он кажется помирает! - в голосе Блеющего слышался неподдельный восторг.
- Вот и отлично! - тут же расхохотался Ник, заглядывая вниз. - Не за чем было рождаться, придурок! Мы просто восстановили мировую справедливость!
- Ага, урод! - гоготал Заяц.
- Подавись водичкой! Она для тебя в самый раз! - с этими словами Бык нагнулся вниз и плюнул, случайно попав в лицо Винса - от неожиданности он вздрогнул, отшатываясь невольно назад.
Это не укрылось от мучителей.
- Гля! Ты попал! - захохотал Блеющий.
- Прямое попадание! - подхватил Заяц.
- Держи добавки! - Ник плюнул, но, хоть он и промахнулся, за ним последовали другие.
Винс уже не шевелился, единственное что он мог - держаться за выступающие в стенах колодца камни и терпеть. А сил становилось все меньше и меньше.
"Я... умру?" - он поднял глаза наверх - ему тут же попали плевком в глаз, - и увидел небо. Далекое, холодное и равнодушное.
Небеса не заступятся за него.
Священник в их церкви не разрешал мальчику даже переступить порог - говорил, что одно только присутствие Винса оскверняет церковь. Не забывал добавить, что когда мальчик умрет, то его душу утащат в самые глубины ада.
А небеса, как известно, не заступаются за грешников.
На глаза наворачивались слезы, а в горло стянуло от боли - хотелось кричать... но кто бы его услышал?
- Эй, как он там?
- Ну, то ли сдох, то ли нет - вон, замер и не шевелится.
- Да даже если и не сдох - ему немного осталось. Отсюда он и за сто лет не выберется! - Ник, удовлетворившись результатом, повернул свою ватагу обратно в деревню. Но да Винса ещё доносились обрывки разговора:
- ...родителям скажешь?..
- ...сам виноват...
-.....верят?
- ...поверят...плевать на него.
Вскоре слова превратились в неразборчивые звуки вдалеке, и постепенно они совсем стихли. Воцарилась тишина. Только плеск воды то и дело вырывал Винса из оцепенения.
"Я умру здесь?" - он медленно огляделся: вокруг него плавали палки, какой-то сор, тина, стояли каменные стены, и отсюда они казались такими высокими, что мальчик думал - он зажат в высоком и узком каменном гробу.
Он сильнее сжал пальцами камни - Винс выбился из сил, и тело его почти не слушалось. Мышцы то и дело сводило судорогой, и он боялся, что в какой-то момент просто не удержится. И рухнет.
По щекам текли слезы, вперемешку с кровью - царапины и раны щипало.
Кое-как отцепив одну руку, Винс потянулся наверх, а ногой постарался опереться о стенки колодца, хотя бы зацепиться носками башмаков.
Ноги скользили, а камни впивались в ладони.
Весь мир, который он знал, ополчился против него. Его все ненавидели: начиная с матери и заканчивая священником, от малого до старого. Никто бы не оплакал его смерть.
Но в чем Винс был виноват? Почему все кричали, что лучше бы он сдох ещё в утробе матери? Почему желали, чтобы он свернул шею? Почему вся любовь матери досталась младшему брату? Почему даже она отшатывалась от него, как от прокаженного?
"Просто скажите... почему!" - он рывком поднялся, схватившись рукой за следующий камень. До боли стиснув зубы, он подтянулся, потом снова ухватился, уже другой рукой, за выступ. Он чувствал, как на ладонях рвется и стирается кожа и выступает кровь. Он даже чувствовал её медный запах и привкус. Один башмак соскользнул с ноги, но так стало даже проще: он пальцами упирался в камни, подталкивая себя.
А потом его рука ухватилась за край колодца, и Винс буквально вывалился наружу, точно только что родившийся волчонок или котенок - весь в крови и какой-то слизи. Он практически не мог дышать - в легкие забилась вода, - глаза практически ничего не видели - перед ними стояла пелена, - и не мог пошевелиться - его тело ныло и не слушалось, Винс мог только лежать, растянувшись во весь рост на траве.
Первое желание - просто тихо сдохнуть, как бездомной собаке, только чтобы все эти унижения прекратились, а потом Винс задумался: Ник ведь уверен, что он умрет - не сможет выбраться наружу. И, правда, как его слабый старший братик может в одиночку, без посторонней помощи выбраться из такого глубокого колодца, особенно, если перед этим Винса изрядко побили?
В груди зародился смех: сначала беззвучный, но быстро переросший в злорадный хохот - сейчас Винс бы посмотрел на лицо Ника, узнай тот, что его "хилый братишка" так просто подыхать не собирается... Особенно забавляла мысль, что на лице у паршивца не будет привычной гнусной ухмылки - будет животный страх. Как если бы мертвец ожил.
На это стоит посмотреть.
Винс поднялся на ноги и, уже наплевав на то, что похож на оборванца, побрел домой. Душу грела злоба - он припомнит братишке все, сполна.
Люди, видя его, отшатывались в стороны - в глазах мелькал ужас: никто не узнавал в бредущем по улице мальчишке Винсента. А даже если потом, приглядевшись, и узнавали его, боялись ещё больше - словно овцы, увидевшие вблизи волка, исходящего от голода.
Он уже почти дошел до дома, когда перед ним появился Быкоподобный. Мальчишка, заметив Винса, замер, в глазах читался ужас - перед ним словно живой мертвец показался. Впрочем, не удивительно: он и друзья уже заочно похоронили Винсента в прогнившем колодце... и тут он стоит посреди улицы, с окровавленными руками, жадно горящими глазами и странной, предвкушающей улыбкой.
И мальчик, поняв, что чувствует страх не перед кем-то, а именно перед доходягой Винсом, который, зараза, никак не хотел умереть, озверел. Сжав кулаки, он с криком бросился на Винса - драться он не умел, поэтому, с точки зрения Быкоподобного, был простой добычей. Нужно просто стукнуть посильнее, и тогда вся эта странность прекратиться! Вернется привычный хнычущий Винс!
Он повалил мальчишку на землю - поднялся столб пыли и они оба закашлялись, но Быка это не остановило: размахнувшись, он саданул Винсента по скуле, а потом ухватил за воротник, чтобы вдарить следом в нос - где-то на краю сознания тот удивился, что нос до сих пор у Винсента цел, ведь должен был быть сломан ещё после того удара ногой, - но кое-что Быкоподобный не учел: Винс начал сопротивляться.
Извернувшись, мальчишка со всей силы укусил противника в руку - от боли и неожиданности он закричал: ему показалось, что в него вгрызается собака.
Голося во все горло, он ногой отпихнул от себя Винсента, да и сам отполз назад, только тогда посмотрел на руку. По спине пробежались мурашки: Винс из него чуть кусок мяса не вырвал. Точно волк.
- Ты больной! - орал, зажимая ладонью рану - оттуда ручьем стекала кровь, в воздухе повис запах меди.- Чтоб ты сдох, скотина!
Но, оглянувшись на Винса, мальчик замер каменной статуей - он даже дышать лишний раз боялся.
Винсент полулежал-полусидел, с его рта по подбородку стекала кровь, а в глазах замерло какое-то то ли озарение, то ли удивление. Винс сглотнул. Удивился ещё больше, а потом вытер рукой кровь с лица... И слизнул с ладони.
- Ненормальный... придурок.... - Быка трясло, он попытался отползти подальше от Винсента, но тот, едва почуяв движение, пристально посмотрел на мальчика, словно хищник на добычу.
"Дернусь - он меня убьет!" - хотелось кричать, позвать на помощь... но улица точно вымерла. Никто не бежал спасать мальчика от свихнувшегося Винса.
Он сидел на земле, уставившись в глаза Винса - обычно карие, сейчас они казались черными, и было невыносимо смотреть в лицо парня: будто на волка смотришь, а он - на тебя, и того и ждет, чтобы ты ошибся.
- Эй, Ланс, - мальчик вздрогнул, как от удара кнутом. - Какого быть жертвой?
Во все глаза он уставился на Винсента, а потом понял: он издевается над ним! Как пить дать!
"А что, если все это розыгрыш? Маленькая месть за то, что мы его выбросили в колодец?"
Тут Ланс рассвирепел и, ни о чем не думая, ринулся на Винса - он ему покажет, где его место!
Но за мгновение до того, как он впечатал кулак в нос Винса, тот исчез - словно его тут и не было... Лишь за ухом послышался его голос.
- Бычок сам шагнул в ловушку, - а потом - резкая боль в горле, и Ланс осел на землю.
Винсент с интересом уставился на мертвого: только сейчас сообразил, что вместе с укусом вырвал неплохой кусок из шеи - как раз в том месте, где была артерия, повредив заодно и трахею. А ведь он просто хотел вцепиться в горло...
"Человека, оказывается, так легко сломать", - он с минуту посмотрел, а потом пошел дальше: на языке все ещё чувствовалась кровь, но этого было мало. Слишком мало.
Винс не знал, что у чужой крови может быть такой приятный вкус.
Он зашел в дом и огляделся: лошади, едва завидев его, испуганно заржали, пытаясь вырваться наружу, козы и овцы - заблеяли, прижимаясь ближе друг к другу, а пес - который, впрочем, всегда недолюбливал Винса, - зашелся в яростном лае, но при этом не кидался на мальчика, наоборот, забился в самый дальний угол конуры.
На шум выскочил отец, и едва завидев Винсента схватил топор, торчавший в недорубленной стопке дров.
"Он нисколько не удивлен", - отметил Винс, прежде чем отец обрушил на его голову острие. В самый последний момент Винсент увернулся - топор пронесся мимо, и отец попал самому себе в ногу (слишком сильно размахнулся и не смог остановиться). И мальчику показалось, что мир вокруг него замедлился настолько, что вырви он из рук мужчины топор - тот даже бы и не понял, куда исчезло из его рук оружие.
Отец рухнул на землю, крича от боли - он обхватил руками раненную ногу, и огромными от ужаса глазами смотрел на Винса, точно тот был страшным чудовищем из какой-нибудь забытой легенды.
- Монстр... - прохрипел мужчина, бледнея то ли от потери крови, то ли от страха.
Ничего не сказав, Винс прошел в дом, но сейчас он искал не Ника - свою злость он уже излил на Ланса (так оказывается звали того быкоподобного, а у него и из головы вылетело)... Сейчас ему хотелось найти другого человека.
В глубине дома, запершись за дверью, сидела его мать, прижимая к себе Ника, словно он мог его убить... Хотя, да, мог. Ещё как. И имел на это все основания. Но только вот Нику повезло, в отличие от Ланса.
Дверь оказалась хлипкой - её Винс вырвал с корнем (он даже подумать не мог, что она такая никудышная). Увидев это, его мать побелела, словно полотно, и почти перестала дышать. Только смотрела на него, как на воплотившийся кошмар. Самый страшный. Пробирающийся из самых глубин. Черный и липкий, как смола.
- Не приближайся!... - шептала, едва шевеля губами.
Он послушно замер, не сводя немигающего взгляда.
Он ждал.
Женщина смотрела на него, а на её глазах выступали слезы. Её трясло от беззвучных рыданий. В объятиях она сжимала младшего, а он переводил недоумевающий взгляд с брата на мать - что вообще тут происходило? Почему мать так дрожала при виде Винса? Он же слабак и рохля. Удивительно, конечно, что он выбрался из колодца... да и дверь как-то странно он открыл... И почему на улице отец кричит от боли?
Мать перебирала пальцами волосы своего любимого сына, слегка качаясь вперед-назад, точно у неё был припадок.
- Ну, почему, почему ты не умер... - она глотала слезы. - Ненавижу... ненавижу...
Винсент, может быть, услышь это несколько часов назад разревелся от такой несправедливости - почему даже его мать желает ему смерти?!
Но сейчас даже бровью не повел - пожалуй, он уже давно догадывался, просто самому себе признаваться не хотел.
- И тебя, и твоего отца!... - она раскачивалась все сильнее и сильнее. - Ненавижу!... Ты такое же чудовище, что и он!...
Её речь то и дело прерывалась всхлипываниями и стонами, иной раз было трудно понять, о чем она вообще говорит.
- Ты позор, мой позор на всю жизнь! Перед всей деревней, перед моим мужем! Тебя стоило выбросить зимой на мороз! Утопить в проруби! Разбить голову о камень! Да, что угодно, лишь бы сдох!
Её трясло, казалось, что она пьяна или не в своем уме.
- Сколько раз я молила бога, чтобы ты умер от одной из болезней! Сколько раз я просила, чтобы тебя убила молния! Сколько раз я на коленях умоляла, чтобы ты умер и перестал меня мучить!
Тут она прерывисто расхохоталась: у неё болезнено блестели глаза, а на лбу выступил пот.
- Но Он меня слышит! - она смеялась, а по щекам стекали и стекали слезы. - Ведь это же Я родила такое чудовище! Я должна была молиться, чтобы меня саму не забрали в ад! Чтобы чудо убило во мне дитя чертовой твари, посмевшей... Посмевшей!...
Её душили рыдания и смех.
- Я не знала, как смотреть в глаза мужу после этого! Я боялась, что меня забросают камнями! Я... Меня даже в церковь не пустили... Потому что во мне росла вторая тварь, такая же как и отец! Я не могла даже попросить избавить меня от позора!
Винсент стоял и слушал: ему становилось все противней, словно он касался чего-то гнилого.
- И я должна была называть тебя, такое существо как ты, сыном! Вскармливать своей грудью! - под глазами женщины залегли тени. - Мой сын должен был называть тебя своим братом! Мой муж должен был называть тебя своим сыном! Деревня...
Её речь перебил сухой смешок, и она мгновенно умолкла, непонимающе посмотрев на Винса: он облокотился об стену, скрестив руки на груди. На лице застыла усмешка, но смотрел он куда-то в пол, словно что-то там рассматривая.
В горле у женщины застрял ком: она почему-то не могла закончить фразу, словно невидимая цепь сжала горло. Она могла лишь неотрывно глядеть на сына.
А он, подняв глаза к потолку, тихо и насмешливо произнес:
- Значит, дело только в этом? - от этой фразы женщина опешила. - Я виноват только в том, что сын своего отца... и больше ничего?
Она кусала губы, не зная, что сказать ещё.
- Ненависть только из-за этого... - он усмехнулся ещё шире. - Как остроумно.
Тут его мать подскочила на ноги, задвинув за спину младшего - Ник непонимающе смотрел то на мать, то на брата.
- Ничего ты не понимаешь!
Он согласно кивнул:
- Да, не понимаю... Потому что я ещё ребенок, и никто не хотел объяснять, почему. Меня просто ненавидели, но за что - не говорили. Меня били - за что? Не считали должным сказать. - он улыбнулся, но улыбка вышла кривой. - Потому что для тебя я ещё до рождения был монстром, не так ли? А просто ребенком я никогда не был, не имел права, верно?
От сказанного женщина остолбенела, и Винс продолжил:
- У меня не было права быть рожденным, у меня не было права быть любимым, у меня не было права быть ни ребенком, ни сыном, у меня не было права быть даже человеком... - он умолк. - И после этого вы думаете, что имеете право меня ненавидеть?
Он оскалился, и было видно, что два верхних клыка несколько удлинились.
- Черта с два! - глаза полыхнули алым, и он кинулся вперед: если его ненавидит даже родная мать... То какой смысл вообще кого-нибудь щадить? Если они умрут, его уже не будет никто ненавидеть. Некому будет.
И он, может быть, тогда будет счастлив.
- Nomen est omen! Filius est pater! - резкий окрик за спиной заставил Винсента обернуться.
И ему в лицо ударила вода.
Со страшным криком он рухнул на пол, сотрясаясь: боль то накатывала, то отступала... Только краем уха он слышал разговор матери и священника.
- Слава богу, я успел вовремя!
- Не то слово, святой отец! Я уже думала...что он убьет нас!
Священник фыркнул. Совсем не по церковному.
- Чего ещё стоило ожидать от порождения тьмы! Вам ещё повезло! А вот сыну горшечника уже ничто не поможет. Он уже предстал пред Всевышним.
- Боже...
- Да, чудовище, спавшее в этом ребенке окончательно проснулось, хотя, конечно, он слабее чем отец - святая вода причиняет ему боль, но, тем не менее, он до сих пор жив.
- Убейте его, святой отец... иначе он убьет всех нас! Поверьте, я знаю о чем говорю!
Винсент смог приоткрыть глаза, но все равно ничего не увидел - его словно ослепили.
- Увы, это невозможно.
- Но!...
- Я читал про таких тварей - их практически невозможно убить... Можно, конечно, отрубить ему голову...
- Так сделайте это!
- Увы, это слишком просто - это чудовище, и неизвестно, подействует ли это.
- Почему?! Вы же...
- Я не договорил: если его Отец относится к... скажем так, младшему поколению, то, разумеется, он умрет, но если к старшему...
- Просто убейте, а там посмотрим! - не унималась женщина,в её голосе слышались истеричные нотки.
- Нельзя! - строго воскликнул священник. - Если его отец из старшего поколения, то последующая смерть только сделает его сильнее!
Повисло молчание - слышалось только сопение Ника и стоны Винса.
- Что же делать, святой отец?
Священник тяжело вздохнул.
- Мы можем только заковать его в подвале под церковью, чтобы он не вырвался наружу - священное место будет его удерживать и причинять боль, а, самое главное, не даст набрать достаточно сил, чтобы вырваться.
- Значит... он останется там? Навечно?
Священник неуверенно замялся, а потом ответил:
- Надеюсь.
...А дальше юноша провалился в спасительный обморок.
***
Очнулся он спустя дня три: горло сводило судорогой - хотелось пить, было тяжело даже дышать. Винс попытался сглотнуть слюну... Но она лишь ободрала горло.
А ещё желудок скручивался от голода, будто он не ел неделю. Винсент только зубами не щелкал: он слышал, как где-то капает вода, он чуял запах и ему чудилось, что её вкус отдается на языке.
Его подташнивало практически все время и мутило - голову словно стянул железный обруч. Это чувство сводило с ума не хуже капающей воды.
Он висел на цепях: кандалы на руках тянулись с потолка, а на ногах - поднимались снизу. Он уже давно не чувствовал не только ладони, но и все тело. Словно бестелесная душа.
Вскоре время потеряло свое значение: он не знал, когда ночь сменяет день, когда заканчивается одна неделя и начинается другая, как постепенно растет месяц, как за годом летит год.
Над головой то и дело слышался звон колокола и песнопения, молитвы и какой-то речитатив - первое время его чуть ли ни колотило и и вызывало рвотные позывы,но из желудка не поднималась даже желчь, вскоре это вызывало только головную боль... А потом он уже просто привык - это как мигрень, где никакие средства не помогут. Нужно просто пережить.
Часто он разговаривал с самим собой вслух - это немного поднимало дух, хотя не сильно помогало: каменные стены подвала на него давили и часто становилось трудно дышать... А потом он вспоминал злосчастный колодец: зловоние, мутная вода во рту и ушах, кровь из носа, сомкнувшиеся кругом стены - это так похоже... Только страшнее. Гораздо страшнее, чем сейчас.
Никто не спускался вниз. Ему даже не оставляли еду. Его тело истончилось до такой степени, что он больше походил на обтянутый кожей скелет с паклей вместо волос.
- Интересно, как долго мы протянем? - тишину нарушил хриплый, больше похожий на шелест голос. - И сколько уже протянули?
- Глупо задавать подобный вопрос, зная, что на него никто не ответит, - ответил он самому себе.
- Но ведь интересно, не так ли?
- Пожалуй, но одно нам известно точно...
- Они все умрут!
По подземелью проскользил тихий смех.

Освобождение из клетки
- Там что-то случилось, - самому себе сказал Винсент, задрав голову наверх. - Давление почему-то прекратилось.
- Да, ты прав, - ответ последовал тоже от самого себя. - И вряд ли эти деревенские олухи этому рады. Либо я чего-то не знаю об этих сволочах, либо там наверху сдохло что-то очень большое.
Винс пошевелил ногами - цепи не висели мертвым грузом... Проблема с руками - он и пальцем пошевелить не может: они больше походили на ссохшиеся, посиневшие лапки какого-то зверька.
Тогда он уперся спиной в стену и оттолкнулся со всей силы. Цепи натянулись, но свою жертву не отпустили. Винс ругнулся сквозь зубы и толкнулся снова. Результат тоже... но камни наверху зашевелились.
Юноша ухмыльнулся: раз не может порвать цепь, то кто помешает ему её вырвать из камня?
Он качнулся ещё раз, на него сверху посыпалась щебенка и каменная пыль. Цепь осталась на месте.
Кое-как подавив тяжелый вздох, Винс обвис на цепях.
И тут они стали опускаться вниз, а потом с грохотом и звоном упали рядом с парнем, чуть не размозжив ему череп.
Руки упали по обе стороны от тела, но шевелиться, несмотря на смену положения, не желали.
"Хоть бы совсем не отвалились", - отсраненно подумал Винс, поднимаясь на ноги. Он ступал по шершавому, а местами даже острому камню. Первые шаги давались с трудом - он пытался вспомнить, какого это вообще - ходить. Ему пришлось идти вдоль стеночки, опираясь плечом, чтобы не упасть.
А чем дальше, тем хуже - когда дошел до конца коридора, перед ним показалась лестница наверх, и ступеньки, как назло, были крутыми и высокими.
"Они точно решили нас угробить", - с усмешкой подумал Винс, кое-как поднимая одну ногу и ставя её на ступень.
Впрочем, юноша убеждался все больше, что чем больше люди хотели его убить, тем более живучим он становился. Назло.
Он не прошел и половины лестницы, когда услышал вопли и крики наверху: праздник был в самом разгаре.
"Они не будут против новых участников", - с этой мыслью Винс продолжил восхождение, а когда наконец-то поднялся, то все стихло, только всхлипывания и болезненные стоны нарушали тишину церкви.
Предвкушая захватывающее зрелище, юноша облизнулся и побрел к высоким дверям, ведущим внутрь. Створки были приоткрыты, и юноша просто толкнул их лбом.
Двери со скрипом распахнулись.
Зрачки Винсента расширились, а ноздри жадно вдохнули воздух: пахло кровью. Вся церковь насквозь пропиталась человеческой смертью.
Пол был усеян мертвецами и умирающими: кое-кто ещё стонал, пытаясь зажать раны, кто-то просто ронял слезы, не обращая внимание на вывалившиеся кишки и вытекающую кровь, а некоторые всхлипывали и молили бога.
"Наивные, будто Он вас услышит!" - с насмешкой Винсент жадно оглядел людей - более приятного зрелища он ещё не видел. Жаль только, что кто-то до него постарался.
- Зак, ты слышал? - где-то в глубине зала, около алтаря, послышался незнакомый Винсу голос. - Здесь ещё есть кто-то очень живенький!
Винсент прищурил глаза - в церкви было слишком светло, и он плохо видел, - и разглядел шесть фигур в каких-то обносках, но при оружии. От этих ребят буквально несло чужой кровью: они все были в ней, от макушки до пяток - в старой и новой.
"Кажется, это разбойники", - Винсент облизнулся - ещё до своего заточения он слышал различные сплетни и слухи о них: о живых мародерах, убийцах и отлученных от спасения. Они были отбросами, но отбросами опасными, потому что если их собиралось слишком много, то они могли без лишних усилий перерезать целый город.
Или деревню.
- Вон, гляди! Какой-то задохлик! - послышалось гоготание и шаги, и Винсент замер, позволяя бандиту приблизиться: зачем гнаться за жертвой, если она сама идет к тебе? - Небось, какой-нибудь блаженный или что-то в этом духе! Гля, у него на руках и ногах цепи!
Это был довольно крепкий, но невысокий - во всяком случае, ниже Винса, - мужик, потный и прокуренный, небритый и похожий на... собственно, на бандита. В руках у него был то ли длинный нож, то ли короткий меч. Разбойник им деловито водил перед лицом Винсента - хотел запугать. Но результат получился обратный.
Юноша заулыбался ещё шире
- Зак, кончай его! - в голосе послышалось опасение. Запоздалое. - У него лицо шизанутое! Небось крыша поехала и он уже нихрена не соображает.
- Пф, да ладно вам! - бандит обошел Винса ещё раз. - Что мне этот скелет сделает?
Неожиданно по залу пронеслось клокотание - этот звук чем-то походил на мурчание кошки и стук маленького молоточка.
Сначала разбойники заозирались в поиске источника звука... а потом до них дошло, что издает его "блаженный".
Впрочем, когда они взглянули на него внимательнее, блаженным они его уже не считали.
- Зак, прочь от него! - заорал один из них, кидаясь вперед. - Он не...
- Не "что"? - непонимающе переспросил Зак, оглядываясь на приятеля, и тут его сбили с ног. Секундой позже до его мозгов дошло, что сбил его тот ненормальный, хотя Зак никак не мог понять, откуда в этом "скелете" столько сил.
Он рухнул на спину, саданувшись затылком о пол, перед глазами на мгновение потемнело, а когда прояснилось - над ним завис Помешаннный.
Тогда бандит и заметил глаза, тлеющие красным, и длинные острые клыки. А потом в его шею впились, и он потерял сознание.
А вот у Винсента, напротив, в сознании прояснилось: он почувствовал в себе силы, а потом понял, что наконец-то чувствует свои руки. Оторвавшись от жертвы, Винс попытался пошевелить пальцами - ладонь послушно сжалась и разжалась. Потом он покрутил запястьем, потом локтями, а под конец - целиком руками.
"Как новенькие!" - он с улыбкой оглянулся на бандита, но тот лежал бледный, даже немного посиневший. Пульса не было.
"Прости, приятель, но ты напросился первым", - с усмешкой подумал Винс, оттолкнув тело в сторону ногой.
На него с ужасом смотрели пять пар глаз.
- В...вамир! - на него наставили меч, а юноше от этой сценки захотелось смеяться. - В церкви!...
- Твою ж...
- Какого хрена...
- Черт...
- Вот...же... ублюдок...
Последнее слово заставило Винсента вздрогнуть.
"Ублюдок? - и на губах появился хищный оскал. - Ты даже не представляешь, насколько ты прав!"
Он сделал один шаг навстречу им, и в этот раз тело слушалось его беспрекословно. Его больше не шатало из стороны в сторону.
Он с удивлением посмотрел на ноги и увидел, что выпирающие кости обросли мышцами, кожа стала молодой, не походила на лист пергамента. Потом взгляд перекочевал на руки - сухие палки, больше подходящие, скажем, мумии, превратились в руки молодого мужчины. Тут на глаза упали пряди волос, превратившихся в волны черного шелка.
Было бы рядом зеркало, он бы и туда заглянул.
"А, впрочем, есть тут одно... Кривое немножко, но нам сойдет!" - он нагнулся над трупом, взглядываясь в глаза: в них отразилось лицо молодого мужчины лет двадцати пяти, с аристократическими чертами лица, глубокими черными глазами, тонкими губами и хитрым взглядом... Впрочем, в нем ощущался налет легкого безумия. Как завершающий аккорд.
- Неплохо, - похвалил самого себя Винс, а потом резко распрямился. - Что ж, и от такого мусора как вы, может быть толк! Хотя нам интересно, что же вы ребята такое сделали, чтоб освободить нас!
Бандиты отшатнулись, но тут же замерли, не сводя взгляда с чудовища перед ними: теперь они понимали, что врываться в церковь, где пыталась спрятаться часть селян, не стоило. Миг упоительной победы не стоил пробуждения твари, спрятанной здесь.
- Пошел ты!.. - крикнул один, поддавшись вперед, но тут же испугался и попятился назад.
Вампир улыбался, как кот, играющий с мышкой:
- Но больше толку от вас никоторого, - с наиграннной печалью произнес вампир, а через миг оказался в считанных сантиметрах от разбойников. - Разве что перекусить!
Снова под потолок полетели крики, по стенам заметались тени, на пол полилась кровь - на короткий миг сюда вновь вернулся Ад, а потом все вновь стихло.
Винс замер посередине зала, оглядываяь по сторонам: вокруг него лежали мертвые и полмертвые, те немногие, кто его увидел, приходили в ужас и молили о скорейшей смерти - никому не хотелось пойти на корм "вампиру".
Впрочем, он вампиром был только на половину.
- Хотя, сказать по чести, и еда из них весьма посредственная, - он слизнул кровь около рта, а потом огляделся по сторонам. Он искал одно лицо - он был более чем уверен, что Она здесь и ещё жива... а в его планах она должна умереть самой мучительной и неприятной смертью. Потому что она его ненавидит. Потому что она желает ему смерти. Потому что она его не любит. Потому что именно она подарила ему жизнь.
Среди изломанных фигур мелькали многие знакомые лица: кто-то его узнавал, кто-то нет... Но на каждом замирал ужас - все понимали, ЧТО он такое. И он был для них гораздо страшнее каких-то бандитов.
Но вскоре, в самом конце зала, он увидел знакомое светлое платье - хотя на нем и расплылось кровавое пятно, - уже не такое новое - все-таки десять лет прошло или около того. Он медленно подошел, стараясь запомнить каждую деталь: светлые волосы рассыпались по полу, кое-где на них въелась кровь. На животе была рана, оттуда медленно сочилась кровь. Руки и ноги сломаны, а по виску медленно стекала кровь. Глаза медленно стекленели - жить ей оставалось недолго.
Но Винс не грустил - эти мгновения будут для Этой женщины самыми страшными в жизни!
Он уже склонился, довольно ухмыляясь, когда её взгляд сфокусировался на его лице. На одно мгновение на нем промелькнул страх.
- Алекс...андр? - она смотрела на него, видела кого-то другого... Кого-то, кого боялась больше кого-либо в жизни. Но потом она увидела его глаза. И улыбнулась. - Нет... Винсент...
Против воли юноша вздрогнул - она никогда ему раньше не улыбалась. Ухмылка сама собой сошла на нет.
- Ты...вырос... - изо рта потекла кровь, женщина захрипела. Взгляд Винса заметался: нет, черт побери, все должно быть по-другому, все должно быть не так! - Ты... похож... на... Него...
Юноша даже облегченно выдохнул: слава богу! Его отца она ненавидела больше, чем кого-либо другого. Впрочем, боялась не меньше.
- Такое же... Чудовище... - странно, но эти слова прозвучали гораздо приятнее, чем в последнюю их встречу. - А вот глаза... Мои...
Она не сводила с них взгляда, точно это было единственное, что ещё как-то удерживало её.
- Мои... - она мелко задрожала, и на Винса что-то нашло - видимо, он слишком долго просидел в одиночестве в подземелье, - и он обнял её, осторожно поглаживая по голове. - Мой...
Её голос зашелестел, точно осенняя листва - также тихо и обреченно, а потом её глаза остекленели.
Винсент качал её ещё теплое тело, точно баюкал, а в душе у него сворачивалась, точно готовящийся к броску змей, злоба - почему эту идиотку не угораздило умереть молча?! Какой черт заставил её говорить?! Почему не удержала за зубами свой язык?!
Он клацал зубами - его била дрожь, - а по щекам, против воли, стекали слезы. Такие же, как и у любого другого человека.
Все-таки, он был на половину не только вампиром, но и человеком.
Его план, его страшная месть, его многолетнее утешение провалился.
Его мать убили выродки-бандиты, решившие поживиться за счет деревеньки, односельчане, которых бы Винс с удовольствием растерзал не хуже бешенного волка, либо лежали убитыми, либо медленно умирали без его помощи.
А он сидел посреди этого ада, и не пытался ничего сделать.
Усмехнувшись, он посмотрел в лицо матери - сейчас её нельзя было перепутать с мертвецом, - и осторожно убрал упавшие на лоб пряди.
- Да, мы Твое чудовище, - он осторожно закрыл её веки. - Жаль только, что признала ты это только перед смертью.
Он положил её на пол, а потом покинул церковь - лучше всего сжечь это место, пусть станет для умерших братской могилой... Но прежде он доделает одно незавершенне дело.
Люди, которые его ненавидели - мертвы... Но остались люди, которые их убили.
Это месть, но за то, что глупые шавки отняли его добычу у него из-под носа...
...и за то, что Та жалкая женщина все-таки заставила его заплакать.
***
Двадцать пять лет назад.
Измученная родами, она склонилась над люлькой, где лежало её личное чудовище - пока что он мало чем отличался от человеческого ребенка, но женщина не сомневалась: пройдут годы, и проклятая кровь вскипит в этом отродье, и он станет таким же, как его Отец.
Она, превозмогая боль, - от напряжения у неё то и дело темнело перед глазами, - пошла на кухню, за ножом (жаль, что её муж уехал на ярморку - она бы попросила бы его разнести маленькому монстру голову о какой-нибудь камень или стену).
Она не позволит этому чудовищу набраться сил - это отродье умрет, не успев причинить никому, кроме неё, боль. Она не даст ему сломать чью-то жизнь. Она сама исправит свою ошибку - не стоило бродить по пустынным улицам ночью... мало ли кто скрывается там в темноте подворотен.
Она до сих пор помнила белесые, почти прозрачные глаза. Мертвые.
Она склонилась над колыбелью - в руке был крепко сжат, до белых костяшек, нож, - на белых простынях лежал маленький мальчик, со сморщенным лицом, красноватой кожей и маленькими, кукольными ручками-ножками. То ли услышав её, то ли увидев движение перед собой, он поднял на неё по-детски бессмысленный взгляд.
Она вздрогнула - на неё смотрели голубые глазенки, совсем не похожие на глаза Того чудовища... Они были совсем как у обычного ребенка.
А потом малыш радостно заагукал, протягивая к ней руки, не зная о ноже и мыслях женщины.
Перед ним была его мама - самое близкое и родное существо.
Женщина вздрогнула, выпуская из дрожащих пальцев нож - холодный звон заставил мальчика удивленно заозираться, - а потом у неё просто подкосились ноги.
Она присела около колыбели и зарыдала: она ненавидела это маленькое чудовище, ненавидела всем существом за то, что он - свидетельство её позора, самое страшное наказание, вечное напоминание о той злосчастной ночи.
Но убить своего собственного сына она не могла: она не раз склонялась потом над кроваткой мальчика - она протягивала руки к его шее, зная, что это самое лучшее решение и для неё, и даже для самого ребенка - пока чудовище спит, и пока он хотя бы немного похож на человека. И в самый последний миг её руки опускались и она уходила прочь, как можно дальше, роняя слезы - даже рождение Ника не помогло ей забыть ненависть к старшему сыну.
Она не могла ему простить то, что он был сыном Того существа...
И не могла простить себя за то, что так и не смогла убить его.

@темы: ориджиналы

---

Чувство Юмора - фанфик

Название: Чувство Юмора
Автор: Доброжелатель Мика Юмено
Персонажи: Дерек, Стайлз
Рейтинг: G
Жанр: джен, юмор
Размер: мини
Статус: закончен
Саммари: У Дерека всегда были проблемы с чувством юмора, а у Стайлза Стилински - с мерой. Хотя, кто знал, что Дерек все-таки умеет пользоваться компьютером...

Дерек никогда не был продвинутым юзером – это не значило, что он совсем не умеет обращаться с компьютерами, но мистера «Грозный Альфа» было гораздо проще представить в обнимку со штангой, нежели сидя перед ноутбуком или иной подобной техникой. Но, как в старой доброй песенке: «До чего дошел прогресс» - компьютеризация не обошла стороной и оборотней. Не вечно же на луну выть.
Ради чего Дерек полез во Всемирную сеть, уже и не вспомнить – да и для истории оно и неважно, - но, клик за кликом, окошко за окошком, и парень случайно, краем глаза заметил в Гугле странный небольшой сайт, называвшийся никак иначе, как: «Самое полное и достоверное пособие по житию рядом с оборотнями».
«Опять какая-то надуманная идиотом хрень в духе серебряных пуль и святой воды», - но, прежде чем Хейл-младший решил уйти прочь, мышка уже кликнула на ссылку, и перед носом Альфы распахнулось окошко, сделанное в духе школьной тетради на пружине… Только в школьной тетради нет пятен от крови.
Наверху гордо значилось название «Самое полное и достоверное пособие…» и.т.д. и.т.п. имитировавших чей-то кривой, но читабельный почерк. Внизу, под гиперссылками, значились названия разделов, в духе: «Вся правда о слабых местах оборотней», «Житие мое», «Кусачие и злючие – виды и подвиды», но особый интерес у Дерека вызвало название «Десять правил, которые нужно соблюдать при встрече с оборотнем».
«Посмотрим-ка…» - как говорится, любопытство не грех, и не чуждо никому, даже таким крутым и себялюбивым, как Дерек.
Кликнув на название, Альфa раскрыл очередное окно, где высветилось сообщение следующего содержания:
«Правило ноль точка с половиной – никогда не встречайтесь с оборотнями!
Правило первое – но если вы все-таки встретились, сделайте все, что угодно, чтобы оборотень вас не заметил.
Правило второе – увы, поздно, он вас уже заметил.
Правило третье – драпайте, пока не поздно, потому что потом будет поздно.
Правило четвертое – но вы, как всегда опоздали, потому что убежать от оборотня – это все равно что соревноваться на джипе-развалюхе с клевой спортивной тачкой (нет, я люблю ретро-стиль, но в сущности это ничего не меняет).
Правило пятое – прикиньтесь, что вы не поняли, что он оборотень, даже если стоит напротив вас, оскалив пасть.
Правило шестое – даже если вы прикинетесь, что не в теме, оборотень все равно будет знать, что вы в теме – они, заразы, знают, когда человек лжет. Так что ни-ни, никакой лжи.
Правило седьмое – и, вообще, лучше помалкивать, потому что правда – штука болезненная и не все её переваривают, особенно оборотни, которым говоришь, что выглядят они не лучше бугименов на Хэллоуине. Если не хуже. Да и из пасти душком неприятным несет.
Правило восьмое – даже если вы будете молчать, не факт, что вы не доведете оборотня до ручки. Некоторые доводятся до состояния бешенства одним только вашим видом (проверено на практике).
Правило девятое – не доводите оборотня до ручки, потому что в этом состоянии ранимы чересчур не они, а окружающие (и могут вас вполне приложить лицом к рулю вашего же автомобиля).
Правило девятое точка с одной четвертью – если вы все-таки довели оборотня до ручки, то даже не пробуйте бежать (см. правило 4), все равно облажаетесь. Заройтесь куда-нибудь подальше.
Правило девятое точка со второй четвертью – и молитесь, как можно чаще и искреннее. Это даже работает!
Правило девятое точка с третьей четвертью – но не полагайтесь на одно только чудо – чудо чудом, но везение вечным не бывает, особенно рядом с оборотнями. Заранее просчитываете стратегию и запаситесь всевозможным оружием: начиная с нестиранных носков друга по спортивной команде и заканчивая ядерной установкой.
Правило десятое и последнее – и если вы думаете, что если будете следовать этим правилам, то с вами точно будет все в порядке, то заройтесь – с оборотнями НИКОГДА и НИЧЕГО не идет по плану!
Заверено профессором по ликантропии «Красная худи».
Дерек читал и тихо вскипал – он уже догадывался чьих шаловливых ручек это дело…
Первое, что хотел сделать Альфа – разбить ноутбук о чью-то не в меру «веселую» голову, второе, просто придушить этого некого «красного худи».
Но Хейл выбрал третье, и по-быстрому зарегистрировался на сайте и начал набирать сообщение «Красному худи».
***
Стайлз смотрелся настолько же комично в форме по лакроссу, насколько органично – за компьютерным столом (но последнее не мешало ему лезть туда, куда не просят). Так как парнем он всегда был творческим, то решил весь свой нервоз изливать с чувством юмора и особым подходом – смастерив небольшой сайт, Стилински вовсю отрывался в виртуальном пространстве: он составлял веселые инструкции в духе: чего делать и не делать при встрече с оборотнем, классификация оборотней по степени раздражаемости и вменяемости и пр. У него даже появились постоянные читатели, которые жаждали появления новых «забавных записок» от «профессора ликантропии».
И вот сегодня на сайте появился какой-то новый пользователь, написавший сообщение следующего содержания:
«Черная кожанка»: Стайлз, если ты все это не удалишь к чертовой матери, то я тебе оторву голову!
Даже не нужно быть гением мысли, чтобы догадаться, кто мог скрываться за таким говорящим ником – среди знакомых парня, только один человек мог себе позволить прикарманить такое прозвище…
«Красная худи»: Что? Стайлз? Какой Стайлз? Не знаю никакого Стайлза. Хотя, может быть, и знаю, но теперь не знаю, а потому и не знаю, но как только узнаю, то буду знать.
Парень уже хотел выйти, когда послышался сигнал о новом сообщении.
«Черная кожанка»: Считаю до пяти – и я иду отрывать тебе голову. Отсчет уже пошел.
«Ой-ой», - парень невольно втянул голову в плечи – у Дерека всегда было с юмором трудно.
«Красная худи»: Эй, погоди-погоди! Не горячись! Можно же договориться без рукоприкладства и головоломства!
- Поздно, Стайлз, поздно! – послышался над головой суровый голос мистера Крутой Альфа. – Я уже пришел.
Стилински нервно сглотнул – у Дерека всегда были проблемы с чувством юмора.

@темы: юмор, фанфики, Teen wolf

---

Мне уже ничего делать нельзя...

В который раз убеждаюсь, что если начну что-то читать/смотреть/слушать/вообще думать или вспоминать, то сразу напарываюсь на Муза, который любит приставать в критические ситуации, когда хочется сказать: "Мне сейчас не до тебя!" - а он, зараза, притворяется глухим.
Уже в который раз даю себе зарок - не писать больше фанфиков (нужно, в конце концов, свое развивать творчество), как Муз притащил идею к фику (на этот раз по "Стальному алхимику" и напомнил о старых)... Вот теперь сижу, разрываясь между ИДЛ и этой идеей (пишу конспект, а в голову вползает фабула фика... ;___;
И ведь идея бредовая! Благо, что короткая - буквально один эпизод из жизни... Но за ним, черт возьми, стоит уже Большая идея к макси... Т__Т *мой Муз меня ненавидит!*

Ладно, завязываю с размышлениями... Мне ещё делать ИДЛ (переживу 25 - и жизнь станет прекрасной!)

@настроение: Спасите-меня-от-экзамена!!!

@темы: фанфики, идея, размышления

---

Я - таблетка, и зовусь я - позитивка....

У подруги уже завтра экзамен по ИДЛ, и её уже сегодня немного подтряхивает... Все-таки ИДЛ не ИЗЛ, и даже не латинский... Здесь фокусы с "хорошо учился" не пройдут (да и сам препод странный аки чудо-юдо какое-то... Словом, "веселый"). У меня экзамен только 25 (и у меня ещё есть шанс смыться на Северный полюс), так что я её подбадривала, описывала, как она будет экзамен сдавать: начнет её препод валить или пугать, как - дверь распахивается и в кабинет вваливаюсь я, распугивая птиц и ясную погоду черной аурой и темновластелинским: "БУГАГАГА! Пади ниц смерд! Зло пришло!" - после чего препод в меня тыкает Повестью Временных лет, приговаривая: "Сгинь, нечистая сила! Со мной боговдохновленные книги!"...
Да. Что-то в этом духе я и представляю...
Только уже у себя на экзамене...
Только там уже пытать меня будут (представляю это "веселье").
И боюсь моя Империя зла меня в этой ситуации не спасет (только моя голова), а ведь мне ещё братцу нужно пример подавать... Я же старшая.
Эх... Силы зла - помогите мне...

@темы: сессия, размышления

---

Неожиданная мысль - Нафига нужны спецкурсы?!

Как это обычно бывает - мысля приходит опосля.
Начну с небольшой предыстории - вместо того, чтобы честно делать ИДЛ, я в очередной раз рылась в инете... в поиске чего-то, скорее всего - чуда, которое бы меня осенило. По случайности натолкнулась на страничку с советами для начинашек-писателей. Обрадовалась и принялась копировать советы, которые там нашла... Хватило меня на один пост, а потом такая Лень навалилась: ведь знаю же, что потом ни разу не посмотрю! Или посмотрю, но один раз спустя год, чтобы понять, что за мусор я накидала себе на комп.
И тут меня и осенило "Чудо" - и, правда, существуют ли идеальные советы? Можно ли написать точную инструкцию "Писать легко и быстро"? Или даже так "Пишем клевые и классные произведения"?
Но зачем ВСЕМ знать, как писать хорошие рассказы и повести? Кому-то это просто неинтересно, а кто-то и своим умом дайдет до верного решения (ведь не существует совершенного метода по обучению творчеству, не так ли?)). Да и если бы каждый следовал той совершенной методе, по которой бы писались идеальные романы... Не стало бы это крахом литературы? Точные пропорции эмоций, описаний, героев: пять грамм страха, десять грамм смеха, полкило чернил - пожалуйста, читайте и не плюйтесь.
Когда я об этом подумала, то закрыла окно с постами - даже если и прочитаю, не факт, что буду им следовать... А если и буду следовать, то не факт, что мне это надоест.
Творчество - это не наука, где можно все расписать по формулам и правилам.
Творчество - это взрыв, полет, падение, прыжок, грохот - что угодно... Но уж точно не что-то предсказуемое! ))

@музыка: Ария - Игра с огнем

@темы: творчество, размышления

---

Лирическое настроение...

В последнее время проза идет как-то вяло... *то есть практически не идет* зато лирика хорошо пошла - я столько уже давным давно не писала (ТТ___ТТ) Хотя было бы неплохо найти такую же волну и для прозы - это было бы просто чудесно! У меня уже куча начатых рассказов, а я с ними все никак не могу разобраться! ((
Но, ладно, что-нибудь придумаем (сначала справимся с ИДЛ и "боговдохновленными" книгами... Иначе препод меня сгрызет и не спасет меня мое Темное властелинство... Как я потом братцу на глаза-то покажусь, если с этой напастью не справлюсь?)

А вот и продукт Лирмуза

Демон Разума.
Ночами мне кошмар являлся,
И демон черный в два крыла
Со звёздных далей вниз спускался
Дорогой мертвого огня.

Лицо его покрыто пеплом,
Глаза глубоки и темны –
Как два провала, - лунным светом
Рисованы его черты.

Он молчалив, и губы сжаты
В одну упрямую черту –
Его присутствию не рады,
Ему веселье не к лицу.

Он демон мой, живущий рядом,
Его судьба слита со мной –
Кошмар ночной – моя оплата
И разума владыка мой.

Сломленный.
Направляю я дуло в висок,
На стол карты брошены хмуро –
До победы одно лишь очко,
Поздно – брошены карты, и глупо
Ждать теперь снисхожденья врага.
И насмешка сухо и глухо
Половину сковала лица,
На курок нажимаю я тупо…

В ушах грохот от выстрела в доме,
А в душе хладнокровное «щёлк», -
Одного жизнь с презрением сломит…
А другого толкает вперед.

Два полюса.
Я снова меняю оружье –
Я меч отдала за перо,
Есть вещи, которые ружья
Получают в размере зеро.

Перо не всегда легче стали –
Иной раз оно тяжелей, -
Поэт воюет и в зале,
Солдат – среди ям и огней.

Заклятые друзья.
Снова встречаемся словно враги –
Вечные спорщики вечной войны.

Слово за слово – удар за удар,
В споре сильнее взвивается жар.

В горле от криков застрял точно ком
Из игл колючих, а мы – об одном.

Влево сверну – ты направо пойдешь,
Ложку возьму – ты берешься за нож.

В гору пойду – ты в долину бежишь,
В небо гляжу – ты в ущелье молчишь.

Мне слов не хватает – тебе их полно,
Речи толкаю – ты слово одно.

Ссоры сплошные пугают наш мир…
Но мы друзья без прикрасы и лир.

Два светоча.
В гордом одиночестве скитаясь,
Я вступил в печальную юдоль –
Там туман, на головы спускаясь,
Глазу причиняет только боль:
Берега укрыты от прохожих
И от праздных и ленивых глаз –
Там я встретил двух таких похожих
И чужих для ленностных прикрас –
Оба выше всех древес в округе,
Оба крепче, чем земной гранит,
Оба старше пирамид на юге,
Оба ярче светят в свой зенит.
Каждый в очередь свою приходит,
Вниз смотря с насмешкой вековой:
Это солнце вековечно всходит
И луна звенит на волчий вой.

Свадьба Лесного царя.
Ночью сегодня услышишь мотив –
Легкий, как сон, смешной, как ручей,
Ночью сегодня прольется родник,
Ярко горящий при свете свечей.

Слушай, как ветер щекочет траву –
Голос её так похож на тебя:
Просит прощенья и шепчет: «люблю», -
Шелком сплетаясь с тенями огня.

Слышишь, как скрипка все плачет в лесу?
Шепот её заставляет плясать –
Глупый влюбленный, зачем же одну
Милую сердцу оставил играть?

Нежный мотив, как созвучье баллад,
Голову мутит не хуже вина, -
Ночью сегодня невестой царя
Станет, влюбленный, невеста твоя.

Ночью сегодня играют во тьме
Песню венчанья в лесном рубеже –
Глупый влюбленный, уже не тебе
Кольца менять на прекрасной руке.

Ночью сегодня свершился обряд,
Новой царевной обрадован лес…
Только, влюбленный, она не твоя,
Поздно взывать к исполненью чудес.

Пустыня.
Когда кругом шумит толпа,
В душе моей шуршит пустыня –
Я – одиночество столба,
Забытая людьми святыня:
Мой рот забит словами бед,
Глаза мне пыль слепит, сметая
Чужие образы людей,
О прошлом память забирая;
И уши глохнут в тишине
Пустынных мест, злосчастных всхолмий,
И я лежу одна в песке,
Прося у неба гром и молний.

Ночной призрак.
Ты видишь, как ночное небо
Темно без звезд и без луны?
Сегодня ночью полон гнева
Правитель мрака и чумы:
Его глаза зеленым светом
Сияют в сумраке лесов,
И волосы скрипучим снегом
Укрыты от веселых снов.

Уродов толпы пляшут вкруг
Его престола ледяного –
Они мильоном грязных рук
Ласкают ткань его покрова,
Но он безмолвен и нечист,
Хоть кожа и сияет белым,
Он - враг людей, он – антихрист,
Он мрачный жрец преступной веры.

***
Карающий меч над главою повис,
И цепь вокруг шеи меня тянет вниз.

На плечи мне давит тяжелый гранит –
Упреков живущих слитой монолит.

Глаза мои слепы от пролитых слез
По детским мечтам, по владениям грез.

И косы седые кругом головы
Змеёю сплелись во тугие узлы.

И призраком тлеет при жизни душа –
Земля меня носит, но я не жива.

Избранная.
Таинственный знак на груди
Сияет полуночным светом,
Но ты на него не гляди –
Проклятие будет ответом.

Простых объяснений не жди,
Моя тайна скрыта обетом
Молчанья и путами лжи,
Сама – предана я наветам.

В тумане я вижу огни –
Зовут за собой на закланье,
Меня не спасешь ты, прости,
Лишь руку дай мне на прощанье.

Потерянный рай.
Вновь меня мучают странные сны,
Где жар и холод играют в груди,
Ветер смешался в объятьях травы,
Солнце сияет при свете Луны.

Там потерялась среди мелких троп,
Там растворилась в течениях рек,
Там превратилась я в огненный столп,
Там обратилась я в выпавший снег.

Здесь мой оставленный в юности дом,
Здесь мой любимый, потерянный край,
Здесь над полями проносится гром –
Здесь и лежит мой Потерянный Рай.

Предрассветный час.
В темные окна глядела луна,
Отсветом бледным огарка свечи –
Луч её белый, как будто смола,
Мягко спускался до мрачных глубин.

Тихие волны шуршали песком,
Светлым и чистым, как россыпь из звезд,
В далях небесных смолкающий гром
Выгнал пичуг из насиженных гнезд.

Птицы носились, взвывая рассвет,
Крик поднимая при звоне росы –
В каплях тумана горел огнецвет,
Ждущий жужжанья спешащей осы.

Тихий и ласковый голос к утру
Дрему прогонит прозрачной рукой –
Сны, что навеяны ночью, лишь врут,
В душу вселяя мечту на покой.

Девушка и Демон.
С детства в клетке золотой
Танцевала, улыбалась,
Лишь в окно ночной порой
Ты мечтательно смеялась.
Песни пела королям,
Страны чуждые хвалила,
Память обращала к дням
Предков, вспоминая силу.
Только мир не видел глаз,
Только дом ты отчий знаешь –
Слезы льются каждый раз,
Как об этом вспоминаешь.

Ночью темной, без луны
Сон терзал тебя лишь болью,
И тогда Владыку Тьмы
Обогрела теплой кровью:
Каждый вечер танцевать
Начинала на закате –
Болью с болью воевать,
Скованной на ярком злате;
Каждый вечер стала петь
Про далекие вершины –
Голос звонкий, точно медь,
Звал в богатые долины.

Князь Ночной среди палат
Тенью мрачной обратился:
«Много камнев я и злат
За тебя б в обмен лишился», -
Ночь темна, гроза трепещет,
Волны – в море, тишина:
Сбылся сон колдуньи вещий –
Мраку стала ты жена.

Зарисовка-эпилог к «Девушке и Демону».
Ты могла быть невестой султану
И женою стать королю,
Но иную ты выбрала славу –
Отдалась Ночному царю.

Баллада об одной принцессе.
Над городом славным проносится вой –
И в голосе этом всем слышалась боль, -
Оплакивал дочь седовласый король:
Украл королевну князь воли ночной.

Принцесса жила – как король повелел, -
В высокой светлице на той стороне,
Где солнце на небе, подобно луне,
Неярко белело, и луч едва тлел.

Холодные ветры смущали покой –
И в вечер морозный, при свете свечи,
Ей голос послышался сладкоречив,
А сердце сковал обжигающий зной:

«При солнце ты пела о мраке ночи,
О звездах молила при свете огня –
Терзалась в неволе ты долго, и я
Сегодня явился из темных пучин».

Он руку свою протянул ей в ответ,
И девушка сжала ладонью ладонь –
Покинули оба печали юдоль…
Не видел никто их с тех пор много лет.

Баллада о Мести Мертвого короля.
Праздновал свадьбу король молодой –
Кубок вина он поднял над главой,
Гордо хвалился красивой женой
И осушил тут же кубок он свой.

Радостно гости вскочили наверх,
Руки подняв, осушая вино,
Со всех сторон стола слышался смех –
Перед весельем живое равно.

Но омрачил вдруг испуганный крик
Праздник счастливый людей молодых:
Мертвенно-бледным стал царственный лик,
В ужас вогнавший друзей и родных.

Горлом пошла темно-красная кровь
И залила собой праздничный стол,
Золотом шитый шелковый покров,
Вниз пролилась на гранитовый пол.

Горько кричат королева и люд:
«Ядом жестоким отравлен супруг!» -
Но отравителя ищет зря суд
Для причинения множества мук:

Злобно хохочет предатель друзей –
Продал он их за бесценок врагу:
Пригоршню злата и горстку камней,
В жены он взял молодую вдову.

Праздник прошел, вытесняя здесь скорбь,
Словно забыли пролитую кровь –
В склепе дворцовом белеет лишь гроб,
Камень последний для свадебных слов.

Ночью улегся предатель в постель,
Свечи задул, закрывая глаза –
Вспыхнул над ним хоровод из огней,
Страшные тут же пришли чудеса:

Над головою возникло лицо –
Бледные губы и впадины глаз, -
Призрак пришедший из мира Отцов,
Мертвый король пришел в сумрачный час.

Молча схватил он его за плечо –
Холод подземный пронзил до костей, -
Слезы щеку обожгли горячо,
Жалобный крик не дошел до гостей.

Утром предателя в спальне нашли
Мертвым как камень в подземьях дворца,
В склепе же гроб стоял, кровью налит:
Мертвый король наказал подлеца.


Впрочем, количество не влияет на качество... (Т____Т) *теперь бы со стыда не сгореть...*

@музыка: Сурганова и Оркестр - К Элоизе

@темы: стихи

---

Как дети

Начну с небольшого лирического отступления - примерно год назад - даже чуть больше, - я заканчивала 11 класс, и, как и у многих моих ровесников-выпускников, на последний год готовилось все самое лучшее. Организация праздника, выпускной вечер и прочие подарки на память и счастье... В их числе был фотоальбом класса - на каждого ученика примерно по половине страницы. От нас требовалось немногое: сфотографироваться, прислать любимые 3-4 фотографии... И написать фразу, которая характеризовала бы тебя.
Казалось бы, что проще? Но наш класс долго тянул с этим, и родители - они взяли на себя организацию, - решили запустить в ход популярные ("а по мне - так избитые ") статусы из контакта. Или не из контакта? А, впрочем, не суть! Но ничто из перечисленного там мне никак не подходило.... Все было какое-то другое. А когда я возвращалась домой и выходила из автобуса, то меня как что-то по носу щелкнуло - видимо, Муз подкрался незаметно, видя мои мучения, - и вышла фраза: "Я буду взрослой с душой ребенка" - что-то в этом духе, только более лиричное и красивое... Но, пока дошла до дома, все детали забыла - осталась лишь основа. Но в голове она засела прочно, и когда с нас уже начали трясти эти "сентенции", то я выбрала эту самую фразу.
Кто-то скажет, что мои размышлизмы и истории из прошлого излишни... Но я постараюсь объяснить:
Писатель, художник, поэт - словом, всякий творческий, - должен быть как ребенок (повторяюсь, об этом говорят многие). Потому что дети - невероятные фантазеры. Им не нужна красивая обертка, чтобы увидеть в корявой палке - волшебный меч, а в сооружении из стола и стула - замок с парадным входом, башней и секретными входами-выходами. Не нужно особых сил, чтобы увидеть в трех растущих деревьях целый лес. Не нужно особых сил, чтобы весь двор превратить в целый волшебный мир. Ничего не нужно! Ни зубрежки ста тысяч учебников, ни особых тренировок, ни секретных техник в духе - "фантазм-дзюцу" (не обижайтесь, но это правда!).
Никто не говорит, что эти фантазии были такими Шедевральными или уникальными - они были детскими и строились на том, что мы тогда знали (а знали мы, увы, не так много).
Тогда почему СЕЙЧАС, когда у нас есть и знания, и опыт, и пр. фичи, мы жалуемся, что не можем НИЧЕГО придумать? Мы идем на кучу ухищрений, чтобы призвать фантазию к ответу, а музу (или муза) - к работе. А чего стоят одни бесконечные войны с Ленью (или Ленем - у кого какого он пола)... Ни в сказке сказать, ни пером описать (иной раз хочется взять дробовик и!...) Казалось бы - теперь-то можно создавать если не гениальные, то качественные произведения! Только протяни руку!
И тут понимаешь, что случилось самое неизбежное в нашей жизни (неизбежнее этого - только некая леди, вооруженная колюще-режущим сельхоз инвентарем) - мы выросли. Пока мы дети многое кажется простым и понятным: герой - хороший, кто ему мешает - плохой. Нас так учат сказки - Иван-царевич - хороший, Кощей - плохой, Заяц - хороший, Волк - плохой.
А потом мы понимаем, что не всегда Иван-царевич такой уж герой, а Кощей - злодей.... Даже принц на белом коне становится куда менее привлекательным, хотя бы потому, что принц не обязательно добрый и хороший, а его конь вполне может оттоптать незадачливой принцессе ноги (а она, в свою очередь, далеко не всегда красавица).
Увы, такова правда жизни - мы вырастаем, рано или поздно. И тогда уже ничему не удивляешься (если это, конечно, не летящий по небу слон в розово-зеленую крапинку, и то не факт). Дни начинают лететь со скоростью пули, а жизнь - вертеться в других областях. Мир становится настолько хорошо знакомым, что он перестает удивлять. Все это уже было. И мы начинаем медленно, но надежно тонуть в трясине.
А теперь скажите, можно ли написать что-то сказочное, если ты видишь кругом себя лишь одно болото? Не спорю, это классное местечко для какого-нибудь триллера или ужастика... Но ведь не все их пишут? Если кругом тебя день изо дня происходит одно и тоже, то о чем, спрашивается, писать? О повседневной рутине? Нет? Тогда о чем, если ты ничего другого не видишь?
А теперь просто попробуйте взглянуть на мир глазами ребенка - не нужно наряжаться в детский сарафанчик и распевать песенки из мультфильмов детства, хотя, если вам это поможет, то валяйте, - попробуйте увидеть в том, что вам окружает... Что-то другое. Что-то особенное) Пусть дерево превратиться в энта, пусть дом - в великана, а муравей (в фею! Ладно, шутка) - в цветочного гнома или ещё кого-то. Для начала. Смотрите, воображайте, представляйте!
И мир заиграет красками - вещи, которые казались совершенно обычными вдруг окажутся чем-то новым, совершенно другим.
А если для нас мир станет волшебным, то, спрашивается, что помешает нам черпать из него вдохновение?))
Все-таки недаром говорится: "Мы - это то, что мы думаем"))

@темы: фантазия, размышления

---

Хороший комментарий VS Плохой комментарий

Продолжаю разглагольствовать на тему: "Писательское дело и с чем его едят" - во всяком случае, стараюсь, и на этот раз задумалась над такой просто и одновременно сложной проблемой - комментарии.

Если писатель, выставлящий свои работы в интернете, говорит, что ему не важно чужое мнение и он пишет для себя - не верьте. Если бы он писал для себя, то складывал свои работы в дальний ящик стола (или дальнюю папку на компьютере), а не выкладывал её на чьем-нибудь сервере.
И, если уж на то пошло, писать без присутствия читателя - дико сложная задача! Ведь если не знаешь, для кого и зачем пишешь, не видишь отклика, то возникает закономенрый вопрос... А зачем я вообще пишу?
Поэтому на первый план на нашей скромной сцене выдвигается комментарий - и, правда, куда уж без него? В огромном интернет пространстве трудно похлопать автора по плечу и сказать: "Ты, друг, дал маху..." - а вот коммент - другое дело, его можно оставить, а потом пойти по своим делам, не ожидая появления Осененного музой.
Казалось бы, что проще? Инет сделал все, чтобы читатель и автор не потеряли друг друга... Но люди, видимо, по своей природе - те ещё лентяи, поэтому написание даже коротенького "проду" или "класс" - занимает гораздо больше душевных сил, нежели чтение того толмуда, предоставленного автором. Некоторые авторы - да и я иногда, - стенают, что совсем читатель разленился - молчит в тряпочку и ничего не говорит, хоть пытай его! Но, с другой стороны, лично я замечаю, что я тоже частенько читаю что-то, но вот комментарий оставляю редко, и когда дохожу до этой мысли, то махаю рукой - ладно уж, молчите. Подождем ещё кого-нибудь, более разговорчивого.
И тут начинается своя проблема, в общем-то, и зовущаяся: "Хороший комментарий" - где на автора ссыпается вся манна небесная, с излиянием всех похвал (или советов и пожеланий, как поправить дело), и "плохой комментарий" - где на автора тоже ссыпается много словес, но не похвальных: диапозон может быть от ехидно-насмешливого до грубого.
Приятно получить "Хороший комментарий" - это этакая плюшка, сладкая пилюля, без которой земное бытие автора становится пресным. Хотя, meo voto, здесь больше подходит сравнение с наркотиком - с каждым разом хочется ещё и ещё))
Неприятно получить "плохой комментарий" - того нерадивого, кто написал его, иной раз хочется вздернуть на дыбе и лично объяснить, в чем же он не прав. Не говорю, что все авторы такие... Но молодой наш брат точно с такими комментариями не дружит, и к ним зачастую относит комментарии, содержащие критику (конструктивную и обоснованную), и плюется в них, не разбираясь. Надо же пар выпустить? =)
А теперь давайте представим ситуацию: автору пишут ТОЛЬКО плохие комменты, или по большей части - самое главное пропорция, - а это испытание, скажу вам, не из самых легких: ты выставил свое детище, надеясь, что его в худшем случае покритикуют и объяснят, в чем же дело (не забывая сделать скидку на твою молодость)... А вместо этого тебе, грубо говоря, отвешивают плевок за плевком, не забывая сделать его ещё бОльшим и дальним, нежели предыдущий. От такой ситуации кто угодно начнет и на луну выть, и кровь у недругов втайне пустить, и... Короче говоря, ситуация такая, что в пору озлобиться на весь мир, объявить его жестоким и с истеричным криком: "А пошло оно все!...." - разбить комп ко всем чертям (видала таких людей и не скажу, что осталась довольна общением с ними - очень уж депрессивные, так и хочется сказать: "Take it easy" и "Get a smile!" - в надежде, что хоть это остановит их от распускания черных волн меланхолии и/или истерии).
Но сложные ситуации даются нам именно за тем, чтобы мы задумались: а в чем, собственно, проблема?
В том, что пишут только плохие комментарии, забывая про хорошие?
Или в том, что мы ожидали именно хорошие комменты, а получили, грубо говоря, пинок под зад?
По сути - все эти разглагольствования на тему хороше и плохого комментария яйца выеденного не стоят по одной простой причине: ХОРОШО, ЧТО ВООБЩЕ ТЕБЕ ПИШУТ! Это значит, что ты для людей не ПУСТОЕ МЕСТО, тебя ВИДЯТ! Ты не просто "какое-то-имя-в-перечне-авторов-сайта", ты - тот человек, которому этот читатель писал свой коммент, желая достучаться (а как оно получилось - дело десятое). И, разумеется, жизнь состоит не из одних только сладостей. Место Преперчику или горчинке здесь всегда найдется.
Гораздо, гораздо хуже тогда, когда тебя НЕ ЗАМЕЧАЮТ.
Представьте себе: автор писал свой рассказ/повесть/роман/стихи/не важно - что, главное, что писал; и проходит день, два, три, месяц - и тишина... Молчание в эфире, даже муха не пролетит. Его опус лежит мертвым грузом, словно отверженное существо. Вот это - гораздо страшнее критики и "плохих" комментариев.
Потому что, если тебе пишут, то, значит, ты чем-то все же задел человека за живое - достал, обрадовал, напугал, обидел - не важно! Ты вывел его из его ленивого состояния: "Это, конечно, классно/плохо, но что-то писать... как-то лень", - он тебе, автор, черт возьми, НАПИСАЛ!
И это, значит, что ты его все-таки чем-то задел) (^__~)b

@музыка: Lordi - Hard Rock Hallelujah

@настроение: В нашей гавани 10-15 градусов тепла, легкий бриз и солнечная ясная погода без осадков

@темы: Писательство, размышления, Комментарии