В споре рождается истина.
Когда мне задали вопрос о том, почему я лишаю фикрайтора права называться мастером слова, мне понадобилось какое-то время, чтобы четко сформулировать свою мысль: и, правда, что нужно, чтобы заслужить звание Мастера?
Если бы все держалось на одном умении красиво сплетать слова со словами и предложения – в тексте, то любой бы дурак мог назвать себя писателем. Он же пишет! И красиво!
Но одной красоты – слишком мало. Это как с человеком: будь он хоть трижды красавцем, но если не может связать толково пары-тройки умных мыслей (именно мыслей, не слов), то очень быстро устаешь от такой красивой куклы.
В этом, пожалуй, самое главное отличие фикрайтеров от писателей: фикрайтер – это фокусник, он развлекает народ с помощью ловкости рук и секретов отвлечения внимания. Он вынимает из шляпы кролика, из платок превращается в голубя… но это не настоящее волшебство.
Да, это развлечение. Да, это интересно…
… но настоящий писатель (настоящий!) – это маг, это жрец Слова. Он творит настоящие чудеса, создавая из ничто нечто. Он – демиург. Он создает миры и тех, кто их населяет.
Но создатель не может сказать своим героям в какой-то момент: «Ой, знаете, это было не всерьез! Я хотел чуть-чуть развлечься!» - они плоть его и кровь. Они – в нем. Они – голоса, что неотступно следуют за ним, то говорят едва разборчивым шепотом, то кричать через самого творца: «Эй, я здесь!».
Это не значит, что каждый волшебник – пардон, каждый писатель, - что пишет о своих героях, о своем мире – мастер. Отнюдь. Чародеи разные встречаются. Так же, как и фокусники.
И писатель как волшебник, как демиург должен нести эту ответственность, этот груз за своих героев, за каждое свое слово. Каждое его слово – непреложный обет.
Фикрайтер с самого начала открещивается, говоря: «Это хобби! Я не претендую на вечность!» - поэтому он не может стать магом, пока достает голубей из рукава. Потому что маг щелчком призывает из небытия бытие – а это уже совсем другой уровень.
Это магия.