Посмертное проклятие
Автор: Доброжелатель
Фэндом: Warcraft
Основные персонажи: Майев Песнь Теней (Мэв)
Пэйринг или персонажи: Намек на Майев/Иллидан
Рейтинг: G
Жанры: Гет, Фэнтези, Психология, Философия
Размер: Драббл,
Статус: закончен
Описание:
«Любовь нечаянно нагрянет…» - так любил говорить Майев её покойный брат, когда девушка начинала ему жаловаться на очередную подругу, павшую жертвой небезызвестной горячки влюбленных... но вот кто бы поручился, что сама эльфийка догадается о своих чувствах?
Посвящение:
Опять-таки моему братишке) ХЪ *обещаю - насколько это возможно, - я напишу что-нибудь про Артаса... когда-нибудь)*
Публикация на других ресурсах:
Только с моего разрешения - ибо: "А оно вам надо?"
Примечания автора:В общем, нравится мне этот пейринг, хоть убейте и затыкайте Тирандой, как первой любовью Иллидана.
не убоявшийся пусть войдет «Любовь нечаянно нагрянет…» - так любил говорить Майев её покойный брат, когда девушка начинала ему жаловаться на очередную подругу, павшую жертвой небезызвестной горячки влюбленных. Иногда же он жаловался, что его сестра нарочно распугивает всех возможных женихов и вообще решила навсегда остаться старой девой, чтобы не дать ему увидеть лица своих племянников.
Увы, теперь он точно не мог этого сделать.
«Проклятый Иллидан!» - эльфийка свирепела едва заслышав это имя. Даже убив его, она не смогла избавиться от своей ненависти… и, как назло, его имя преследовало её повсюду: её спрашивали про её погоню за ним, про её отношение к нему, про то, как она находилась у него в плену… и все время, все время повторяли это треклятое имя: «Иллидан Ярость Бури», «Иллидан Предатель», «Иллидан»…
«Прекратите произносить его имя в моем присутствии!» - ей хотелось закричать, чтобы все услышали и поняли… она не хочет слышать ни слова об этом негодяе.
Он умер. Так пусть и память о нем также исчезнет.
Но как бы Маейв ни пыталась сбежать, от этого имени она никуда не могла деться: их все время вспоминали вместе, если кто-то слышал её имя, то вспоминали и о Предателе, если кто-то слышал историю о преступлениях Иллидана, все тут же парой слов касались и Его Тюремщицы.
Это не удивительно: она гонялась за ним с остервенением, достойным не столько похвалы, сколько восхищения… и теперь, когда он мертв, уже он ходил по всюду за ней попятам. Как личное проклятие. Как призрак.
И везде, везде было его имя.
Иллидан. Иллидан. Иллидан.
Эльфийка сама не замечала, что во сне бормочет его имя как заклинание. И каждое утро начиналось с мысли, что теперь ей некуда бежать. Вернее, не за кем. Иллидан мертв. Мертв. Окончательно мертв. И каждый раз Майев с трудом заставляла себя этому радоваться.
Её брат отомщен. Его призрак не будет нашептывать ей в уши упреки, касающиеся любого её промедления. Его душа упокоилась…
…теперь бы ей самой также упокоиться в мире этом и том.
Она пустым взглядом провожала облака на небе, силясь понять, ради чего ей теперь жить… за кем ей гнаться на этот раз?
Дни шли неумолимо медленно, а призрак Иллидана ходил за ней попятам: он улыбался ей в глазах собеседников, его голос слышался в отзвуках ветра, его шаги шелестели на крае сознания, его фигура возникала в ночном тумане… и всюду было его имя.
Иллидан. Иллидан. Иллидан.
Иллидан. Иллидан. Иллидан.
Майев уверилась – эльф проклял её, посмертно, с той стороны бытия, жаждая её страданий. Он не мог её отпустить…
…или она на это просто надеялась?
Иногда эльфийка просыпалась ночью, кидаясь к окну и всматриваясь в тени. Она была уверена, что видит силуэт своего врага на фоне ночного неба… и лишь спустя несколько мгновений вспоминала, что Иллидан мертв. Мертв. Окончательно.
И когда девушка вспоминала об этом, то чувствовала горечь на языке.
Майев боялись спросить, как она себя чувствует, потому что даже от слепого не укрылось бы её осунувшееся лицо… но шепотки, произносившие имя её врага постепенно стихли, словно потеряв силу вместе с эльфийкой.
Поначалу она обрадовалась… а потом пришла в ярость: его имя специально замалчивали, не желая то ли её обидеть, то ли, наоборот, желая ей угодить. Сначала его называли иносказательно: «Предатель», «Вы знаете, кто», «Убийца» и пр. Его имя превратилось в табу… словно им можно было накликать беду.
«Вы словно обожествляете его!» - ей хотелось крикнуть это в лицо этим проклятым трусам и подонкам, смевшим умалчивать его имя. Смевшим показать, будто они боятся его имени.
А призрак Иллидана лишь креп и набирал силы, становясь почти материальным.
Иногда Майев удавалось краем глаза увидеть его, даже запомнить выражение лица – этакую усмешку, - но, стоило посмотреть прямо на него, как тот исчезал. Словно туман.
Теперь, чтобы уснуть, Майев приходилось пить снотворные – иначе она просыпалась десять раз за ночь, чувствуя пронзительный взгляд, принадлежавший слепцу…
Иллидан. Иллидан. Иллидан.
Иллидан. Иллидан. Иллидан.
Иллидан. Иллидан. Иллидан.
Боги её за что-то прокляли, иначе не мучили бы этими привидениями.
Майев сама не замечает, как иной раз бросается ни с того, ни с сего вдогонку непонятно за чем: она мчится сквозь лес, кажется, она вот-вот ухватит беглеца за руку… а потом останавливается как вкопанная. Остальные эльфы начинают её побаиваться… теперь при ней вообще не говорят про Иллидана, но она слышит, слышит шепотки этих треклятых лицемеров за своей спиной, слышит, что они говорят про «её рвение в поимке Иллидана».
Ей хочется смеяться – если бы хотя бы четверть из того, что они говорили, было правдой, то Предатель до сих пор был бы жив.
… а в голове, между ненавистным именем и навязчивыми образами, слышались слова брата: «Любовь нечаянно нагрянет…»